Двадцать минут на Манхэттене

Слоган, сверкающий над тентом, закрывающим новый проект Трампа, выглядит исчерпывающе: «Возьми свой собственный Сохо». Трамп и его гостиница, во всей своей вульгарной одержимости «элитностью», – прекрасный символ урбанизма чистого извлечения прибыли, мало интересующегося чем-либо, выходящим за пределы «сухого остатка». Город становится территорией простого стяжательства, гражданской отстраненности, подразумеваемой стилем жизни тех, кто может себе позволить приобрести многомиллионные апартаменты лишь для того, чтобы проводить в них не больше месяца. Для них возможность «взять», само обладание заменяет сопричастность в качестве основного мотива пребывания в городе, и приоритет подобной установки – это все бо́льшая проблема. Они пришли, чтобы тратить, и неудивительно, что городские власти так часто не могут устоять перед соблазном навариться на этой растущей пене.

Сезонная буря застройки, подтверждением которой выступает гостиница Трампа, спешное создание нашей собственной «особой экономической зоны» и строительная лихорадка, несомненно, будут иметь множественные последствия. Одно из них состоит в том, что Дейл, мой бездомный приятель, окажется вытеснен за пределы района. Благодаря относительно большому числу пустующих зданий, парковок, крытых тротуаров и подобных укромных уголков, Дейл, перебравшийся из Трайбеки почти одновременно со мной, сумел подобрать себе места, где спать, где хранить и где продавать свои книги. Ритейлеры «высшей категории» и охрана в униформе, которая непременно появится вместе с РРБ, определенно подведут черту под комфортным пребыванием Дейла и ему подобных на здешних улицах, хотя он может с горя воспользоваться комнатой в скромной гостиничке – чему он отчаянно сопротивляется, не желая поступаться независимостью.

То, что Дейл нашел эту территорию подходящей для себя, говорит о наборе возможностей, которые я тоже ценю (вынося за скобки совершенно отвлеченную идею равенства между нами – хотя можно усмотреть некоторую справедливость в том, что улица оказывается одновременно и достаточно безопасной для меня, и достаточно безлюдной, чтобы давать приют бездомному). Это квартал, обладающий тихими, тенистыми местами, такими местами, в которых можно, хоть ненадолго, побыть одному. Отчасти такую возможность предоставляют пустующие здания, отчасти – места специфического назначения, такие, как огромный склад и гараж службы UPS, охваченные спазмами лихорадочной деятельности лишь в начале и конце рабочего дня. Бездомность рассматривается обществом как преступление, и люди вроде Дейла знаменуют собой пространство одновременно подавления и свободы. Подобно тому как либертарианцы защищают право на «речи, возбуждающие ненависть» – отвратительные сами по себе, но являющиеся составной частью широко толкуемых ими прав личности, право жить на улице (как и трахаться на причале или плестись на велосипеде в потоке машин) сохраняет возможность для тысяч разных занятий и моделей поведения, известных и совершенно неожиданных. Хороший город полнится, физически и психически, полезными маргиналиями, в нем нет ничего незначительного.

Но вернемся к «Аннабель Ли». Домохозяин только что закончил менять окна в наших квартирах. Джоан при этом присутствовала, и появившийся Лу, с гордостью глядя на завершение работ, проинформировал ее, во сколько ему это встало. «По одиннадцать сотен – каждое окно!» – объявил он. Это типичные нью-йоркские окна: зеленые алюминиевые рамы, двойные стекла. Легко открываются и чисты до невидимости. Избавление от древних рам (до наружных частей которых невозможно добраться, и поэтому их не мыли целое столетие) придало нашим обзорам необыкновенную живость, и их прозрачность нас обоих восхитила и заставила вспомнить, что, пожалуй, пора задуматься о занавесках (типа ванных, разумеется).

Наутро, наклеив записочку для посыльного FedEx, не сумевшего доставить мне два пакета, потому что дверной звонок, как обычно, не работал, я отправился в полуподвал поблагодарить хозяина за новые окна. Сначала мне попался его помощник Джим. Выслушав мои благодарности, он поинтересовался, неужели я спустился вниз специально для того, чтобы это сказать, и когда я ответил утвердительно, поблагодарил меня за это. Затем я дошел до Лу. Он, как обычно, висел на телефоне и, не обращая на меня внимания, продолжал говорить. Когда он наконец закончил, я поблагодарил его, воздал должное рабочим, восхитился окнами. Он заверил меня, что расходы будет возмещены за наш счет, включая пятидесятидолларовые тюбики замазки. Не углубляясь в эту тему, я распрощался и ретировался.

За наружной дверью мне повстречалась Роуз. Я снова выразил полное удовольствие от новых окон.

«Вы заплатите, вы заплатите!» – ответила она.

И я отправился в Даунтаун.

Благодарности