Двадцать новогодних чудес

Бабушка и Миша сидели на стареньком, но уютном диване. Они наелись пирогов до отвала, его любимых, с вишней. Напились мятного чая с вареньем. И даже посплетничали. Ба рассказала про соседского кота-задиру, что гоняет бедную Жужу. А Миша поделился с Ба историями про детский сад и мальчишек-забияк. И Наташу, у которой очень длинные косички и самая красивая на свете улыбка. Потом они с Ба наряжали вместе елку. Вешали матрешек, паровозик и шишки. А еще балерину и доктора. И делали снег из ваты. Бабушка подняла его, и Миша аккуратно прикрепил на макушку елки золотую звезду.

— Ба, а если бы я не пришел, ты бы что, без нарядной елки осталась?

— Ну что ты, Мышонок. Я же знала, что ты придешь. Я тебе и подарок подготовила, — подмигнула она.

— Ого! Подарок?

— Пойдем в спальню, я его там спрятала.

— А он в коробке? А бантик есть?

— Сейчас увидишь.

В комнате стояла большая бумажная коробка. Самая обычная. Из-под пылесоса. И никакой подарочной упаковки и бантика нет… А пылесос-то зачем? Миша с удивлением посмотрел на бабушку.

— Ну, смелее. Он внутри.

Миша подошел поближе и заглянул. В уголке, на подстилке из старой тряпки, примостился маленький рыжий котенок, с синим бантиком на шее. Он сладко спал и тихонько мурчал. Наверное, молоко приснилось.

— Бабушка! Это что, правда мне? А можно?

— Ну конечно, он твой. Будет напоминать обо мне — она улыбнулась. — Ты заботься о нем, а он будет заботиться о тебе. Теперь вы друзья.

Миша покивал с серьезным видом.

Ух ты! Настоящий котенок! Как же давно он просил у родителей завести его. Но мама сказала, что в квартиру нельзя. Он просил — просил да и перестал… Но раз подарок — тут уж совсем другое дело, не выкинешь же. Да и папа обязательно заступится.

— Ну что, Миша, пора и тебе спать. Котенок то твой давно уснул.

— А сказку почитаешь?

Бабушка уложила Мишу в кровать и поцеловала в лоб.

— Где-то за тридевять земель, в волшебном лесу стоял домик…

Миша слушал бабушкину сказку и, уже засыпая, спросил:

— Ба, а тебе не скучно тут одной?

— Ну почему же одной, у меня тут Жужа. Да я и за тобой с родителями присматриваю. Спи, Мышонок, за меня не беспокойся, мне тут хорошо.

И Миша заснул.

Проснулся он в своей комнате, с шаром в руке. Полежал немного, подумал. И отправился рассказать обо всем родителям.

Ма и Па были на кухне. Па пил кофе и читал газету, а Ма резала салат.

— Ты чего так рано? — удивился папа.

— А я с бабушкой виделся! Шар и правда волшебный!

— Ну хорошо… — растерялся папа.

Неожиданно за дверью в ванную что-то заскреблось.

— Миша, у нас для тебя подарок… — начала мама.

— Я знаю, знаю! Это мой котенок! Мне его Ба подарила, — затараторил Миша, спешно открывая дверь

Маленький рыжий комочек выскочил из ванной и, осматриваясь, жалобно замяукал.

— Кись-кись, иди сюда. Я тебе молочка дам! Ма, есть молочко?

— Ну конечно… — мама подошла к холодильнику и посмотрела на папу. — Так где ты его все-таки нашел? Он точно не блохастый?

— Да возле подъезда. На мороз кто-то выкинул в коробке из-под пылесоса, представляешь. Он бы замерз там, бедняжка. — Папа принял жалобный вид. — Ну посмотри на него, он же чудо!

Котенок, слово поняв, о ком идет речь или учуяв молоко, подбежал к маме и начал тереться о ее ноги и мурчать.

— Ой, все, — растаяла мама.

— Бабушка так и сказала, что вы разрешите!

— Миша, а ты не испугался, что бабушку во сне видел? — осторожно спросил папа.

— Не-е, мы с ней классно провели время. И елку нарядили, и пироги съели, и поговорили обо всем. Она и вам привет передала. Она за нами присматривает…

Вера Фуэнтес

Мясник

— Проклятая у нас работенка, скажу я тебе, — прохрипел Мясник, перекатывая наполовину истлевшую сигарету из одного уголка испещренных морщинами губ в другой. Студент проследил за упавшим на мутную плитку пеплом. — Пальцы коченеют, клиенты молчаливые, да еще и спасибо в итоге не дождешься. Все только и знай, что соберутся кругом и всматриваются: похож на живого или нет?

— Я думал, мы приносим пользу, — хмыкнул молодой, делая осторожные надрезы в районе грудной клетки.

— Как же, — булькающий смех Мясника перешел в надсадный кашель. — Возьми-ка лучше пилу.

Пожилой мужчина смотрел, как новенький взял в руки инструмент и нервно пристроил его к фигуре, боясь вогнать больше положенного, а иначе, как это бывает у малоопытных, кусочки разлетятся ко всем чертям в разные стороны. «Когда-нибудь и меня так разделают. И не хотелось бы, чтобы это был такой же зеленый щегол. И чего они все так радуются, празднуя эту дурацкую жизнь? Чуть что — и ты вмиг становишься окоченевшей статуей, совсем как этот. Какой тогда смысл в этой мишуре?»

— Эй, полегче! Полегче! Руку отхватишь: долго будем присобачивать обратно. Потом еще перед внучкой его объясняться, — хмыкнул Мясник. — Дай сюда, — он выхватил пилу из рук парня.

Мясник подошел к статной фигуре, прищурил глаза, прикидывая, как и сотни раз до этого дня, где лучше сделать надрез. Затем в его поблекших глазах блеснул огонек — и руки принялись за дело.