Двадцать один год (СИ)

- Теперь понимаешь, почему Филч не мог нас найти? – давясь смехом, объяснил его голос.

Лили представила, как мальчишки, прячась под чудо-мантией, чувствовали себя королями ночного Хогвартса - и тоже не смогла сдержать умиленной улыбки.

…На уроках у профессора Вэнса мерзнуть не приходилось. Отвергая теорию, он по-прежнему весь урок отдавал практике, лишь изредка и только на словах разъясняя принцип действия какого-либо заклинания. Сегодня он проверял, все ли они умеют вызывать Патронуса. Оказалось, что умели это в полной мере только четыре гриффиндорца – Джеймс, Сириус, Лили и Алиса – да Арчибальд Уизерби; еще у Люпина и Мэрион получалось по призрачному облачку. Ругнувшись сквозь зубы, мистер Вэнс принялся объяснять.

К концу занятия серебристое облачко смогли вызвать почти все, вот телесный Патронус из вновь учившихся вышел лишь у Марлин, Дэвида Хитченса да Алекса Миджена. Сестренки Эббот никак не могли сосредоточиться, Пенни всхлипывала, не переставая, после того, как одновременно промелькнули Патронуса Джеймса и Лили – у него это оказался олень, крупный и изящный, с ветвистыми рогами - , а Люпин и Мэрион отчего-то не продвинулись с уровня, на котором были в начале занятия. Лили тем более удивлялась, что Риверс еще в конце пятого курса, в тот самый день разрыва с Северусом, вызвала телесного Патронуса при ней. Правда, тогда она встречалась с Джоном Грином, не зная о его вероломстве. Теперь, небось, вспоминает, как ей купили томик Виньона или сносные туфли, но ведь этого так мало.

Снова под потолок взмыл величавый лебедь Алисы, а за ним мелькнула быстрая и гибкая куница Марлин. Мери, раскрасневшись, размахивала палочкой и громко пыхтела. Вот девчонки положили ей руки на плечи, что-то успокаивающе прошептали. Она вновь задумалась.

- Экспекто Патронум! – из её жесткой гнутой палочки вдруг вырвался косматый волк.

- Ого! – оценил мистер Вэнс. – Сразу телесный? Молодчина, Макдональд, три балла Гриффиндору!

Но баллы не обрадовали ни саму Мери, смотревшую, как волк тает, почти с отчаянием, ни побагровевшего Люпина, который тут же попробовал спрятаться за плечами Сириуса. Лохматый призрачный пес, вившийся у ног Блэка, неощутимо тяпнул Ремуса за лодыжку.

Лили знала, почему горюет Мери и краснеет Люпин, и почему у Марлин запали щеки, подсохли губы, и почему Алиса счастлива и уверена, как никогда прежде. В один из вечеров, когда удалось немного прийти в себя после взрыва на вокзале, они поделились друг с другом последними радостями и горестями. На пальце Алисы блестел позолотой тонкий ободок: в августе они с Фрэнком обручились.

- Он поступил в школу авроров. Если я смогу попасть туда же, мы будем вместе. Хоть и на разных отделениях, - Алиса поглаживала кольцо и улыбалась.

- Счастливая, - вздохнула Марлин. – А мне вот летом Сириус изменил.

Девчонки опешили.

- С кем это? – недоверчиво спросила Мери.

- С продавщицей в магазине мадам Малкин. Я летом заходила в Косой переулок и видела их там, на крыльце. Они целовались, - Марлин надсадно-горько вздохнула.

- Но ведь вы не расстались… - с сочувственной осторожностью начала Алиса.

Макконнон вскинула голову.

- Конечно, нет! Мужчина – настоящий мужчина – изменять не может. Просто эгоизм- накрепко привязывать его, не давая погулять. Нет уж, оставьте верность евнухам, а ревность – глупым клушам-хаффлпаффкам. Чем больше женщин будет у моего мужчины, тем больше я буду гордиться им.

Алиса некоторое время смотрела в пол.

- Но ведь тебе больно…

- Притерплюсь, - Марлин дернула плечом. – Мой отец всегда изменял Люси, но кто еще дал бы ей такое положение и такую жизнь?

Лили молчала, снова ничего не понимая. Её родители были друг другу верны, супружеская измена тесно сплеталась в сознании с сыплющимися в могилу землей и снегом, с похоронной процессией и рыдающим человеком у них в прихожей. А еще – с заброшенной детской площадкой, где миссис Файерс ныряла руками под куртку незнакомого мужчины, а он уронил на снег её голубой шарф. Она усвоила, что женская измена- явление роковое, неизменно ведущее к беде, и все прочитанное лишь укрепляло её в этой мысли. Но мужчина, получается, изменять может, вправе? От его измены, получается, не будет большой беды?

- А ты изменять Сириусу будешь? – вырвалось у нее.

- Я? Зачем? Нет, мне нельзя. Я женщина.

- Ему можно, а тебе – нет? Не очень-то справедливо.

Марлин шумно выдохнула.

- Лили, милая, тебе достался замечательный парень, но ведь и он прежде всего хочет, чтобы женщина была для него удобна. Слушалась его, признавала право спать с другими и была податлива в постели.

- Ты мерзости говоришь, - Алису, видимо, передернуло.

- Нет. Правду. Только так мужчину можно удержать. А от вас, принципиальные мои, даже ваши терпеливые мальчики быстро уйдут, если с ними вы будете женщинами, а не самками.

Мери в спор не вмешивалась. У нее были свои беды. Люпин продолжал встречаться с ней из порядочности, но явно тяготился. А у нее-то были мечты хорошие, добрые: хотелось ей осчастливить его.