Двадцать первый: Книга фантазмов

Пока Майя отмывала от кутьи и кофейной гущи тарелки и чашки, оставшиеся после родственников и друзей, которых они пригласили домой помянуть Анастасию, отец рассказывал ей о проблеме, возникшей в его отношениях с Костовым. Майя быстро поняла, в чем было дело. Распутав замысловатые и сбивчивые выражения отца, она по-простому констатировала:

— Ты хочешь сказать, что Костов не возьмет меня на работу, — на что профессор Кавай изобразил на лице недоумение, и это напомнило ей гримасу ребенка, который сам отлично знает, что набедокурил, но старается это скрыть. Майя не могла не улыбнуться, умиляясь тому, что ее отец несмотря ни на что не может думать о людях плохо.

На следующий день Майя попросила о встрече с новым деканом, и, когда он нашел пять минут между двумя мероприятиями («и это из уважения к коллеге Каваю»), Майя была поражена его холодным приемом — ни обещания помочь, ни сочувствия, ни одного доброго слова.

— Господин Костов, — сказала ему Майя, — благодарю вас за эти пять минут, которые позволили мне увериться в главном…

Он посмотрел на нее вопросительно.

— …что за короткое время вы очень изменились.

— Я все такой же… — холодно возразил декан.

— По своей сути — да, но вы сменили «агрегатное» состояние, — сказала ему Майя, уже находясь в дверях. — В отличие от тех дней, когда вы приходили к нам домой — на консультации к отцу, сейчас вы выглядите более… твердым.

— Это вопрос характера, уважаемая Кавай.

— А мне кажется, дело в низкой температуре и в климате, который установился в этом кабинете, — сказала она, посмотрев ему прямо в глаза, и спокойно закрыла за собой дверь.

Дома Майя рассказа отцу, как прошел разговор с Костовым.

— Ты прямо так ему и сказала? — укоризненно заметил Климент Кавай.

— Да, так, — подтвердила Майя.

— Все-таки он профессор, — проговорил отец и, возвращаясь к своим текстам, неопределенно добавил: — Я попробую уладить это дело…

Майя глядела на отца, неисправимого оптимиста, зная, что он искренно хочет помочь, но никогда не найдет в себе силы, чтобы хоть что-то сделать в этом направлении. С другой стороны, — вдруг подумалось Майе, — она не для того так много сил вложила в изучение теории литературы, чтобы теперь так легко отступиться. Нет, она не спасует перед Костовым. Оценив доброе намерение отца, Майя приняла решение самой продолжить битву за место на факультете.

И так, оправдывая нерешительность Климента Кавая, который из-за мягкости своего характера все никак не мог встретиться и поговорить с Костовым, Майя начала читать газеты, изучая немногочисленные объявления с предложениями работы.

14

Прочитав третью по счету газету, Майя закрыла ее с обычным для нее равнодушием, несмотря на ужасные вести, которых на первых полосах с каждым днем становилось все больше и больше.

Майя упорно листала газеты, надеясь найти сообщение о конкурсе на замещение вакансий на ее факультете, который должен был быть объявлен в ближайшее время — но в строгой тайне от нее — в одной из малотиражных газет. По этой причине Майя их регулярно и покупала. Чтение газет, от конца к началу, превратилось в ритуал…

Тем временем девушка решила разыграть и вторую карту. В интернете, в разделе, посвященном сравнительному литературоведению, она нашла информацию о гранте, предоставляемом одним из престижных университетов Нью-Йорка. Она подала документы на его получение.

И вот, однажды Майя включила ноутбук, который мать и отец подарили ей по случаю окончания университета, ввела адрес своей электронной почты на Yahoo, и увидела, что пришло новое сообщение. Когда она открыла его, то оторопела.

«Дорогая Майя Кавай», было написано по-английски, «мне доставляет большое удовольствие известить вас о том, что вынесено решение о предоставлении вам гранта на пребывание в США в течение одного года для проведения докторских исследований в университете, начиная с августа сего года». И подпись: «Джонатан С. Майлстон, Ph.D, проректор по учебной работе».

И что теперь делать? Есть ли выбор? Ехать или остаться? Да. Остаться. Остаться и читать газеты с конца, надеяться на правильность отцовской теории и тайком крутить по темным углам любовь с Горданом… Так что, Гордан для нее просто мужик и ничего больше? Ну уж нет. Она его любит. Каждая клеточка в ней желает его, и уж если ради чего-то ей стоит остаться в этой стране, то, прежде всего, ради него. Нет, нечестно его бросать… Ни его, ни отца.

15