Двадцать первый: Книга фантазмов

— Мне позвонил декан нашего Пипана и сообщил, что похороны сегодня, — сказал он жене, вместо «нашего» он сначала хотел сказать «несчастного», но в последний момент решил, что это может ей не понравиться, — так что я временно отложил изучение перехода в Волчани.

Наблюдая за ее лицом в зеркале, Климент подумал: распространенное мнение, что покойники не отражаются в зеркале — это просто глупость. Он хорошо знал, что дело не в зеркале, они могли появиться где угодно, благодаря внутренней связи живых и мертвых, миров, откуда приходят и одни, и другие. Есть народы, которые видят целые армии мертвецов, а не всегда могут увидеть свою недавно умершую бабушку. И наоборот: есть люди, которые, ничего не чувствуя, проходят мимо привидений в том месте и именно в тот момент, когда те заводят там свои игры…

— Еще не знаю, что там будет, — сказал Климент, поглядывая на заинтересованное отражение Анастасии, думая обо всех умерших, с которыми он вступил в контакт за последнее время, но, не желая, чтобы жена разволновалась, больше ничего не сказал, а только добавил: — Через пару дней вернусь.

Потом, как человек, которому что-то пришло на ум, Климент ласково сказал ей:

— Если хочешь, могу взять тебя с собой. Это вполне удобно… Если, конечно, у тебя есть такое желание, — уточнил Кавай.

Она меланхолично улыбнулась и отрицательно покачала головой.

— Я так и думал, — сказал Кавай и повернулся к ней. — И я тоже хорош, нашел, кому предложить выйти из дома. Как будто не знаю, какая ты домоседка!

Кавай пригладил волосы и снял с вешалки аккуратно выглаженный черный костюм.

— Я надену тот же костюм, в котором был на твоих похоронах, — сказал он Анастасии. — На улице прохладно. Уже сентябрь.

Похороны профессора Пипана прошли, по мнению всех присутствовавших, весьма достойно. Помост в часовне на кладбище Бутел в Скопье, на котором стоял гроб с телом Пипана, а рядом — его фотография, снятая, когда он был молодым, был украшен цветами и несколькими венками. На темно-синей подушечке были выложены три ордена, полученные покойным в свое время от государства, которое, впрочем, как и он сейчас, тоже было покойным. Перед часовней ждали несколько человек, приехавшие пораньше односельчане и соседи по дому.

Когда Кавай возлагал цветы на помост, его глаза наполнились слезами. Он положил руку на закрытый гроб и в этот момент услышал шепот. Он поднял голову и к своему величайшему удивлению увидел Пипана, разгуливавшего, несмотря на прохладный день, в гавайской рубашке, который махал ему рукой, показывая, чтобы он встал по другую сторону гроба, на место, где обычно стоят ближайшие родственники, принимая соболезнования.

— Спасибо, Климент, — сказал покойный Стефан, явно тронутый. — Я знаю, что ты искренне огорчен.

Кавай, по просьбе друга, обошел гроб и встал за ним, будто он член семьи Пипана.

— Хорошо, что ты пришел, — виновник торжества хлопнул его по плечу, и Кавай едва заметно, не глядя на него, кивнул в знак согласия.

— Тебе не жарко в таком костюме? — сказал Пипан. — Знаешь, я ведь от жары концы отдал, правда. Хорошо, что хоть сегодня свежо.

— Дети приехали? — тихо спросил его Кавай, вытирая белым платком слезы.

— Приехали. Только, как водится, с опозданием… вот, и сейчас опаздывают, — нервно сказал Пипан. — Знаешь что, стой тут и принимай соболезнования, потому что если они в ближайшее время не появятся, мне придется принимать соболезнования самому.

В этот момент на лестнице, ведущей в часовню, появился декан Александр Градишкий. Он быстро кивнул присутствующим, деловито склонил голову перед гробом старшего коллеги, подошел, пожал руку профессору Каваю и встал рядом с ним.

— Профессор Градишкий, я полагаю, — тихо сказал Кавай, отвечая на рукопожатие.

— Да, это я, — не без тщеславия сказал декан архитектурного факультета. — Конечно, я вас знаю, профессор Кавай. Вы были в Совете университета, когда мне утверждали заграничную стажировку… Да, вот что, вы не хотели бы сказать несколько слов на похоронах? Перед часовней будет говорить ректор, он, в конце концов, согласился. Я думаю, вы были ближе всех с профессором Пипаном, так что…

Кавай не знал, что ответить, но тут на помощь ему пришел сам Стефан.

— Ни в коем случае! — воскликнул он из-за собственного гроба. — Им нужен человек, который сделает за них всю неприятную работу. Пусть уж сами как-нибудь… Мало я что ли на них трудился? Ты забыл, но ту стипендию, про которую он тебе сказал, ты ему сам выбил по моей просьбе. Без меня этот Градишкий даже статику не сдал бы, не говоря уже о том, чтобы в аспирантуру попасть… Ни в коем случае не соглашайся!

— От таких предложений обычно не отказываются, но я, к сожалению, к нему не готов. Прощание с близкими — дело ответственное, — сказал Кавай, тщательно подбирая слова. — Я думаю, что мы должны придерживаться плана, который наметили вы как организаторы…

— Плана… — сказал Градишкий и улыбнулся уголком губ, прикрыв рот рукой. — Мы планируем только строительство…