Двадцать третий пассажир

Наружу. К громилам, которые наверняка уже давно знают, кто он такой, и теперь лишь выжидают, когда он появится снова.

«Ты что, подслушивал нас?»

Он почти не спал и провел большую часть времени в новом пристанище, размышляя о своем запутанном положении. При этом ему казалось, что у него в ушах постоянно звучат слова офицера:

«Ты покойник».

Таким же мертвым был и пятый канал судового телевидения, на котором он застрял и который демонстрировал изображение с отдельных внешних камер видеонаблюдения. С мостика, в направлении движения и в сторону кормы. Сейчас в это позднее время, все они были выключены. Только бегущая строка на нижнем крае экрана для разнообразия сообщала Тиаго, что они двигались в западном направлении со скоростью 19,4 узла при умеренном волнении моря и моросящем дожде.

Как меня только угораздило впутаться в эту неприятную историю?

Несомненно следующее: он стал свидетелем шантажа с применением силы. По-видимому, на борту находится маленькая девочка, возможно безбилетный пассажир, и уборщица знала об этой тайне, которая, по мнению предводителя, стоит кучу денег. Таких денег, которые стоили того, чтобы накормить горничную осколками стекла.

Или у меня паранойя?

Может быть, оба чокнутых громилы больше не интересуются им. Возможно, чем больше проходит времени, и никто не заявляет, что стал свидетелем шантажа, тем увереннее они себя чувствуют.

Может быть. Возможно. Чего доброго. Пожалуй.

Самые ненадежные слова на свете.

Тиаго не продвинулся бы в жизни так далеко, если бы они входили в его лексикон. Здесь, в этом кошачьем сортире без окон, он был в наибольшей безопасности. Каюта 4337 даже не упоминалась в плане уборки помещений корабля. Никто не знает, что он находится здесь.

Надеюсь.

Он подумал, не взять ли ему еще какой-нибудь напиток из мини-бара, и встал. Небольших запасов, которые, очевидно, забыли в холодильнике, надолго не хватит. Там стояли еще два сока, срок годности которых уже давно истек, одна диетическая кола и спиртные напитки.

Тиаго оставил дверцу холодильника открытой и пододвинул свой маленький дорожный чемоданчик в свет лампочки мини-бара. Старомодная вещь, выполненная под змеиную кожу коричневого цвета, которую он унаследовал от своего отца. Этот чемодан был изготовлен еще в те времена, когда дорожные чемоданы с выдвижными ручками и на колесиках высмеивались как женское барахло.

«Настоящие мужчины носят свою поклажу в руках» — такова была точка зрения его отца. Эту установку он буквально передал своему сыну вместе с чемоданом и пожеланием доброго пути. Тиаго открыл чемодан. Боковое отделение было заполнено напитками. Перед своим переездом в эту дыру Тиаго в мудром предвидении опустошил мини-бар в своей прежней каюте. Чтобы его побег не бросался в глаза и чтобы его не посчитали пропавшим без вести, он должен будет время от времени возвращаться туда; по меньшей мере один раз в день, чтобы измять покрывало, бросить несколько полотенец на пол в душе и оставить на подушке общепринятые чаевые.

Вопрос был только: когда?

Сейчас, посреди ночи, когда коридоры пусты? Или через несколько часов, может быть в девять утра, в самый разгар завтрака, когда в толкучке можно было легко скрыться, а в том случае, если его схватят, останется надежда, что кто-нибудь сможет прийти ему на помощь?

Он растерянно уставился на банку с тоником, как будто она могла помочь ему принять решение. При этом его взгляд упал на конверт, который он нечаянно прихватил с собой из каюты Лизы Штиллер. Он лежал сверху на его одежде.

Тиаго взял его в руки.

До сих пор он старался вести себя сдержанно. Он был вором, но не вуайеристом. Он никогда не копался ради удовольствия в личных вещах других людей, а поскольку в конверте не было денег (а это он определил с первого взгляда), содержание письма было ему неинтересно.

С другой стороны…

Не шла ли здесь речь о важном документе, во всяком случае, конверт был похож на те, в которых рассылаются важные, официальные бумаги. А что, если маленькой Лизе нужно это письмо? Если, например, это было врачебное заключение, в котором указана дозировка жизненно необходимых лекарств?

Тиаго невольно улыбнулся таким мыслям. Скорее всего, в конверте лежал лотерейный билет с шестью счастливыми номерами, которые гарантировали крупный выигрыш в следующем тираже. Просто он искал предлог, позволяющий удовлетворить свое любопытство, и это напомнило ему еще одну поговорку, которую любил повторять его отец: «Когда женщина гладит чью-либо голову, то частенько она делает это только потому, что хочет выведать ее тайные мысли».

Тиаго погладил сгиб конверта и больше не смог сопротивляться искушению.

Он вытащил письмо, написанное на двух страницах. Когда он разворачивал первый лист, то в нос ему ударил сильный запах лаванды.

«Вероятно, это письмо ее лучшему другу», — подумал он, удивившись почти высокохудожественному почерку.