Двадцать третий пассажир

«Ты падаешь», — все еще звучал у него в ушах голос сына, и Мартину пришел на ум другой Тим. Тим Сирс, один из немногих, кто остался в живых после прыжка с круизного лайнера. Однако тот упал после попойки с высоты двадцати метров с борта «Селебрейшен» в теплые воды Мексиканского залива. В ледяных водах Атлантики Сирс не смог бы продержаться семнадцать часов до прибытия спасателей.

Хотя вода не казалась такой уж холодной. По-видимому, электрический ток, который киллер пропустил через тело Мартина, изменил полярность контактов между нейронами его центра чувствительности.

Он не почувствовал тысячи игл, которые должны были бы впиться в его лицо. Вода была прохладной, но не ледяной. Теплое течение?

Мартин лихорадочно заработал руками и ногами. Начал терять силы.

Воздух, мне нужен…

Воздух. Холодный. Сырой. Сразу же исчезло давление на уши.

Голова Мартина показалась над поверхностью воды. Он жадно хватал ртом кислород. И ожидал самого худшего: оказаться в полном сознании в бурных водах Атлантического океана, в черной пустоте. Не видеть никаких огней. Ни судовых огней «Султана», который уже уплыл далеко вперед, так как никто на его борту не поднял тревогу. Ни свечения звезд в затянутом облаками небе над головой.

Но чего он точно не ожидал, так это руки, на которую наткнулся.

И смеха, который услышал.

Потом Мартина подхватила какая-то сила, происхождение которой он никак не мог себе объяснить. Он почувствовал сильный рывок, и вода под его спиной вдруг стала твердой.

В то же время смех стал громче, и женщина с британским акцентом и пронзительным голосом воскликнула: «Да он же пьян в стельку!» Мартин уставился вверх на темную фигуру в капюшоне, стоявшую у поручней на семнадцатой палубе. На того человека без лица, который во время схватки на прогулочной палубе обездвижил его с помощью «Тазера», специального оружия, используемого полицией, затем натянул ему на голову полиэтиленовый пакет и отволок в торец палубы, чтобы перебросить через поручни в открытый плавательный бассейн «Султана», находившийся пятью метрами ниже.

Глава 37

Межкомнатная дверь не открывалась. Лиза заперлась изнутри на задвижку и не реагировала. Ни на барабанную дробь ее кулаков, ни на пронзительные, полные отчаяния крики Юлии.

— Лиза, дорогая. Открой!

Ключ, куда подевался этот проклятый ключ? Ее собственный торчал в маленькой серой коробочке на стене рядом с дверью. Но где же запасной электронный ключ от Лизиной каюты? До вчерашнего дня он лежал на серванте рядом с телефоном, сейчас же маленький конвертик с гербом пароходной компании, в котором лежала карточка, был пуст.

Как такое могло произойти? Юлия сбросила со стола несколько проспектов и иллюстрированных журналов, заглянула под свою сумочку и изящный бювар с листами чистой бумаги. Ничего.

О боже, боже милосердный!

Она с трудом удержалась от того, чтобы с криком не выбежать в коридор и не забарабанить кулаком в дверь Лизиной каюты, и сняла трубку телефона внутренней связи. В трубке раздались короткие гудки, мешавшие ей сконцентрироваться.

— Обслуживание номеров.

— Администрация.

— Прачечная.

— Спа-центр…

Десять клавиш прямого набора. И ни одной с надписью «Паника».

1310… 1310…

Она уже собиралась позвонить в администраторскую, когда вдруг вспомнила прямой набор номера Даниэля.

После четвертого гудка он снял трубку и заспанным голосом произнес:

— Алло?

— Она… она что-то сделала. — Голос Юлии прервался. Только теперь она заметила, что плачет.

— Лиза? Что с ней? — Теперь голос капитана уже не казался таким заспанным.

— Я думаю, она… она что-то… сделала с собой.

Больше ей не нужно было ничего говорить. Даниэль заверил ее, что через две минуты будет в ее каюте, и положил трубку.

Через две минуты? Очень долгое время, если кому-то невмоготу. А тем более если боишься, что твоя плоть и кровь может в эту минуту лишить себя жизни. Прямо сейчас. В эту секунду.

Юлия не могла больше ждать. Она распахнула балконную дверь.

Ей в лицо пахнул холодный, сырой ветер. Она больно ударилась голой ногой о шезлонг, услышала шум океана, который звучал в ее ушах, как рев дикого зверя, раскрывшего пасть, чтобы мигом проглотить все, до чего достанут его клыки.

— Лиза! — попыталась она перекричать шум волн.

Их балконы разделялись тонкой перегородкой из белого твердого пластика. Юлия свесилась как можно дальше через парапет, чтобы заглянуть направо за перегородку в каюту Лизы.

Свет! В каюте горели потолочные светильники, а поскольку шторы перед открытой балконной дверью не были занавешены, то они освещали и часть Лизиного балкона.