Двадцать три раны Цезаря

— О, Господи!.. — вздохнул Александр и спросил: — А чего это вы на меня набросились?..

— А как бы я тебя остановил? Ты меня как только увидел, сразу шарахнулся в сторону. Не мог же я бежать и кричать: «Ты, что ли, от Геннадия будешь?» А так тихо привалил и узнал, что ты — это ты. Познакомились, одним словом.

— Угу! — потер нывшее от знакомства плечо Александр.

Плыть по озеру тоже было небезопасно. Василий часто отключал мотор и прислушивался, стараясь избежать встречи с патрульным катером. Уже ближе к вечеру он подвел лодку к берегу и сказал:

— Приплыли, выходи!

Очутившись в лесу, Василий расправил плечи и горделиво посмотрел вокруг.

— Мой лес! Я здесь лесником. Каждую тропинку знаю.

Стемнело, и Александр стал спотыкаться через каждый шаг.

— Иди за мной след в след, — посоветовал ему провожатый. — Недалеко уже.

Александр ожидал, что его сегодня же ночью переправят в Эстонию, но Василий остановился посреди леса и сказал:

— Пришли.

Только тогда Александр разглядел, что они стоят перед домом. Василий открыл дверь и вошел, Александр последовал за ним. Внутри все было очень опрятно. Одна комната, главная, была выдержана в старинных русских традициях: длинный стол, скамьи, резной буфет, печь, иконостас. Другая комната служила кабинетом хозяину. А третья была спальней.

— Сейчас баню затоплю, а то ты совсем продрог, — сказал Василий и вышел. Александр без сил повалился на скамью и тут же заснул.

Василий насилу его растолкал.

— Пошли в баню.

— Не могу, — с трудом ворочая языком, промычал Александр и опять провалился в сон. — Что? Что? — забеспокоился он, почувствовав, что его оторвали от скамьи и, взвалив на плечи, понесли.

После бани был ужин и чай. Потом опять сон.

— Вставай, — раздался голос Василия, — завтракать пора.

Александр подскочил, как по команде. Похлопал глазами, оценил обстановку и повалился на кровать.

— Вставай! Все остынет.

Александр поднялся и пошел умываться.

— А хорошо у вас, — запивая бутерброды кофе, сказал он.

— Хорошо! — с удовлетворением согласился Василий. — Да только не всякая женщина захочет разделить жизнь с лесником.

— Значит, надо найти такую, которая бы захотела.

— Поздно искать, — вздохнул он. — Я уже нашел, но не желает она быть лесничихой. — Эх!.. Из-за нее я и подался в проводники. Деньги нужны, чтобы в городе жить. — Василий взял с полки альбом.

— Вот, смотри! — раскрыл он его. — Вот, все из-за нее.

Александр глянул и согласился, что ради такой женщины можно и от королевства отказаться, не то что от лесничества. Глаза синие, волосы пепельные, ноги длинные, затянутые в джинсы.

Василий пояснил:

— Это мы с ней в Хельсинки, в баре. Видишь, мужики глаз от нее оторвать не могут. А это мы в Питере, в Эрмитаже. Я там, признаюсь, больше на нее смотрел, уж так она хороша… — протянул он, потом что-то мурлыкнул и, закрыв глаза, откинулся на подушку. — Так хороша…

Когда начало смеркаться, стали собираться в дорогу. Василий дал Александру плащ с капюшоном и болотные сапоги. Лесом подошли к озеру, сели в лодку и помчались по водной глади. Спустя несколько часов Василий заглушил мотор.

— Пойдем на веслах, граница неподалеку, можно на патруль наткнуться.

Плыли и прислушивались. Останавливались в заводях, потом опять налегали на весла.

— Стой! Кажется, прибыли, — чуть приподнимаясь, сказал Василий. — Точно. Давай к берегу.

— Ну вот, — тихо рассмеялся он, толкнув в плечо Александра, — ты уже в Эстонии. Так что, прощай.

Александр растерянно посмотрел на него:

— А как же я… дальше?

Василий снисходительно покачал головой:

— А как же я дальше? — передразнил Александра. — Тоже мне, мужчина. Да не бойся. Сдам тебя с рук на руки Старому Томасу.

Только тут в дрожащем от ветра свете луны Александр заметил какого-то человека.

День спустя Ильин-Вязигин уже был в таллиннском аэропорту.

Он медленно двигался в очереди к прозрачным кабинкам с надписью «Паспортный контроль». «Главное, это быть абсолютно спокойным. Совершенно спокойным. Не стоит разыгрывать равнодушную усталость, не стоит быть подчеркнуто любезным. Надо быть самым обыкновенным Сергеем Борисовым, который летит в Брюссель по частным делам. В Таллинне он гостил у своего приятеля, а вот теперь направляется в Бельгию… Я — Сергей Борисов…»

Александр остановился перед красной чертой на полу. Следующим у кабинки будет он. Страх, ища выхода, проник в кончики пальцев. Александр разозлился сам на себя. «К черту!» — мысленно сказал он и перешагнул черту. Пограничник взглянул на него, взял паспорт, пробежал глазами по монитору компьютера, опять взглянул на него и сказал так просто, так буднично:

— Пожалуйста.

Александр ответил: «Спасибо» и пошел на посадку. Волнение, конечно, не покидало до взлета. Только в небе он смог себя поздравить с удачно завершившейся авантюрой по возвращению семейных драгоценностей.

В Брюсселе его ждала радостная встреча: слезы, объятия и похвала как истинному мужчине, вернувшему в семью ее достояние. Заглянув в комнату бабушки, Александр посмотрел на портрет Алексея. Ему показалось, что он радуется вместе с ними.