Двадцать три

– Но как она здесь оказалась? Ведь в колледже каникулы.

– Да, но у нас проводятся летние занятия. И многие из студентов, которые живут в городе, ходят на эти курсы. И ночевать в общежитии им нет необходимости. По крайней мере, в этом. А вот иногородние – другое дело. Двое студентов живут на третьем этаже, в другом крыле этого здания. Лорейн единственная, кто осталась на лето, и живет… жила здесь на втором этаже.

– Кто обнаружил тело?

Джойс рассказала ему о звонке родителей Лорейн. Они беспокоились о дочери, не могли связаться с ней вот уже несколько дней.

– Когда это произошло? Соображения есть? – поинтересовался я.

– Я в таких вопросах не эксперт, – ответила она, – но тело пролежало там не один день, просто уверена в этом.

Настоящий детектив всегда пытается подойти к делу беспристрастно. Безо всяких там предубеждений и домыслов. Но теперь, вспоминая об этом, понимаю, что я ожидал увидеть нечто совсем иное.

В голове засела мысль, что мы столкнулись с нападением сексуального характера, которое и привело к убийству. Девушка жила здесь одна, возможно, познакомилась с каким-то парнем в местном баре, пригласила его зайти к себе, ну а затем все это и произошло.

Потому как с подобными преступлениями я сталкивался и прежде.

Убийца не беспокоился о том, что кто-то может услышать шум и крики, ведь здание практически пустовало.

Тут я оказался прав.

Но как только поднялись наверх и вошли в коридор, у меня возникло ощущение, что мы имеем дело с чем-то другим. Тут все было пропитано страшным запахом – он ударил мне в лицо и едва не свалил с ног, потому что я пытался отдышаться после подъема по лестнице.

Бог ты мой, поднялся всего на один несчастный пролет и уже запыхался.

Я остановился, достал из кармана маленький тюбик мази «Викс».

– Что это у вас? – спросила Джойс.

– Если хотите, предлагаю воспользоваться.

Я выдавил немного мази на кончик пальца и нанес ее между кончиком носа и верхней губой. Сильный ментоловый запах помог замаскировать эту страшную вонь.

Джойс протянула мне палец, я нанес на него мазь, и она последовала моему примеру.

– Жаль, что у меня тогда не было с собой этой штуки. – Она смотрела смущенно. – Ведь меня вырвало.

– Тут нечего стыдиться, – успокоил ее я.

Мы еще не подошли к двери, а я уже увидел вытекшую из-под нее кровь. Дверь была заперта. Не успел я спросить, как Джойс объяснила, что это она заперла дверь перед тем, как спуститься и ждать меня.

– Дверную ручку трогали? – осведомился я.

Лицо у нее вытянулось.

– Да.

Пусть так, но я все же умудрился повернуть дверную ручку ногтями, с тем, чтобы не смазать оставшиеся на ней отпечатки пальцев. А потом толкнул дверь локтем, и она открылась.

Нет, совсем не то, что я себе представлял. Это было гораздо, во много раз хуже.

Лорейн Пламмер лежала на полу, на правом боку, с открытыми мертвыми глазами и слегка приоткрытым ртом. Я видел распухший язык, заметил синеватый оттенок кожи, означавший, что с момента смерти прошло уже довольно много времени. На ней были футболка и тренировочные брюки в обтяжку, и вся эта одежда от талии и ниже была в крови.

Я оглянулся на Джойс Пилгрим, хотел сказать, что она пока может побыть в коридоре, но нужды в том не было. Порога она так и не переступила.

Я приблизился к телу, стараясь не наступать в лужи крови – к этому времени кровь уже, похоже, свернулась, затем на несколько секунд опустился на колени. И принялся внимательно осматривать тело, стараясь не прикасаться к нему. С учетом того, что творится сейчас в городе, вызванная мною команда судмедэкспертов или просто врач-патологоанатом вряд ли явятся сюда в скором времени.

Трудно было сказать, как именно на нее напали и какие смертоносные повреждения нанесли. Придется ждать, пока Лорейн Пламмер не окажется на столе у патологоанатома, пока всю эту кровь не смоют, чтобы уж точно все выяснить. Хотя в целом мне стало ясно, что именно стало причиной смерти.

Некто полоснул ножом молодую женщину по животу. Рана была огромная, тянулась от одной бедренной кости до другой. И в середине немного прогибалась вниз.

Тут я ощутил дурноту. Но вызвана она была не этим ужасным запахом в комнате. Я узнал здесь знакомый мне почерк. Точно такую рану мне впервые довелось видеть, когда я расследовал убийство Розмари Гейнор. А во второй раз – когда мне показали снимки, сделанные во время вскрытия убитой Оливии Фишер.

Эта рана, этот разрез походил на жуткую улыбку.

ШЕСТНАДЦАТЬ

Водитель пожарной машины сказал Кэлу Уиверу, что заболевших и умерших так много, что он понятия не имеет, когда специальная команда может приехать и забрать тело Люси Брайтон.

Он посоветовал оставить на двери записку, и Кэл с ним согласился. Он вернулся к Кристэл, которая по-прежнему сидела на ступеньках крыльца с дощечкой, листками бумаги и карандашами, которыми рисовала.

Он присел с ней рядом и спросил:

– У тебя найдется чистый лист бумаги?

Кристэл вытащила бумагу откуда-то снизу, из-под доски. Кэл положил бумагу сверху, попросил у девочки авторучку и написал в верхней части крупными буквами: «ВНИМАНИЕ». И три раза подчеркнул это слово.