Двадцать тысяч лье под водой

Было три часа пополудни. Морской прилив почти достиг своего высшего уровня. «Наутилус» приблизился к этому острову, который и сейчас еще живо представляется мне со своими висячими гирляндами мха и зелени. Мы плыли вдоль его берега не менее двух миль. Вдруг от сильного толчка меня свалило с ног. «Наутилус» наткнулся на подводный риф и встал неподвижно, слегка накренившись на левый борт. Когда я поднялся, то увидел на палубе капитана и его помощника. Они осматривали положение судна, говоря на своем, как выражался Нед, «дьявольском» наречии.

Вот каково было положение: в двух милях справа виднелся остров Гвебороар, его берег тянулся на северо-запад, как гигантская рука; на юго-востоке из воды показались верхушки коралловых рифов, которые уже открывал морской отлив. Мы сели на мель в таком месте, где приливы бывают весьма малы. Судно не потерпело никаких повреждений — до того прочным был его корпус, но даже если в нем не было пробоин, то он рисковал остаться навсегда пригвожденным к подводному рифу.

Капитан, как всегда невозмутимый, спокойный, без малейших признаков тревоги, подошел ко мне.

— Несчастье? — спросил я.

— Нет, только препятствие, — отвечал он.

— Но препятствие, — вскрикнул я, — которое заставит вас, может быть, стать снова жителем земли! А вы земли избегаете!

Капитан как-то странно посмотрел на меня и сделал отрицательный жест, который ясно дал мне понять, что ничто и никогда не заставит его выйти на сушу. Потом он сказал:

— Погодите, Аронакс, «Наутилус» еще не погиб! Он еще не раз пронесет вас среди чудес океана! Наше путешествие только началось, и я не хотел бы так скоро лишиться вашего общества.

— Но, капитан, — сказал я, как бы не замечая его иронии, — мы сели на мель во время полного прилива, а в Тихом океане приливы и отливы не так сильны, и если вы не выгрузите балласт — что мне кажется невозможным, — то я не вижу, каким образом «Наутилус» выплывет.

— Это вы справедливо заметили, профессор, — отвечал капитан, — но в Торресовом проливе между уровнем прилива и отлива разница в полтора метра. Сегодня 4 января, и через пять дней будет полнолуние, — я буду очень удивлен, если этот любезный ночной спутник нашей планеты значительно не поднимет водную массу и не окажет мне услугу, которую я желал бы принять только от него.

С этими словами капитан Немо в сопровождении своего помощника сошел вовнутрь «Наутилуса».

Что же касается судна, то оно уже больше не качалось и стояло неподвижно, словно коралловые полипы уже замуровали его в свой неразрушимый цемент.

— Ну что, профессор? — спросил Нед Ленд. Он тотчас же после ухода капитана подошел ко мне.

— Ну, друг Нед, мы будем спокойно дожидаться девятого числа, — ответил я, — кажется, Луна будет так любезна, что снимет нас с мели.

— Просто Луна?

— Да.

— И капитан в надежде на Луну будет сидеть сложа руки? Ничего не станет делать? Не примется за…

— Да зачем же, Нед, — прервал его Консейль, — если все нужное сделает один прилив?

Канадец посмотрел на Консейля, потом пожал плечами.

— Профессор, — сказал он мне, — вы поверьте мне, когда я скажу, что эта железная посудина не будет больше плавать — ни на воде, ни под водой. Она теперь только годится в продажу на вес, и я полагаю, что наступило время нам расстаться с капитаном Немо!

— Нед, — ответил я, — у меня другое мнение насчет «Наутилуса». Погодите, через четыре дня мы увидим, каковы приливы Тихого океана. Вы все думаете о побеге. Побег был бы еще возможен, если б мы были в виду Англии или Прованса, но у берегов Новой Гвинеи это рискованно. Повторяю вам, подождите: к крайностям можно будет прибегнуть в случае, если «Наутилус» не снимется с мели.

— Хоть бы пока пощупать эту землю! — сказал неугомонный Нед Ленд. — Вон остров, на нем деревья, под деревьями разгуливают земные животные, из которых делают котлеты и ростбиф. Эх, отведал бы их теперь!

— В этом случае Нед прав, — сказал Консейль. — Может, их честь могли бы испросить позволения у капитана Немо высадиться на землю, хотя бы только для того, чтобы не разучиться ходить по этой твердой части нашей планеты?

— Попросить могу, — отвечал я, — но он откажет.

— Пусть их честь попробуют, — сказал Консейль, — и мы по этому увидим, чего можно ждать от капитана.

К моему удивлению, капитан Немо любезно согласился на мою просьбу и даже не взял с меня слова возвратиться на судно. Впрочем, побег через Новую Гвинею был опасен, и я не посоветовал бы Неду Ленду искушать судьбу. Лучше было остаться пленником на «Наутилусе», чем попасть в руки диких папуасов.

Шлюпка была дана в наше распоряжение на завтрашнее утро. Я даже не стал узнавать, поедет ли капитан с нами, и был уверен, что нам не дадут ни одного человека из экипажа и что Нед Ленд будет сам управлять шлюпкой. Земля находилась от нас не более как в двух милях, и канадцу ничего не стоило провести шлюпку между рифами, столь опасными для больших судов.

На другой день, 5 января, шлюпку спустили с палубы два матроса. Весла были уже в шлюпке, и нам оставалось только в нее сойти.