Двадцать тысяч лье под водой

At every turn of the path we were following, the lake appeared in all its length and breadth. The lantern lit up the whole of its peaceable surface, which knew neither ripple nor wave. The Nautilus remained perfectly immovable. On the platform, and on the mountain, the ship's crew were working like black shadows clearly carved against the luminous atmosphere. We were now going round the highest crest of the first layers of rock which upheld the roof. I then saw that bees were not the only representatives of the animal kingdom in the interior of this volcano. Birds of prey hovered here and there in the shadows, or fled from their nests on the top of the rocks. There were sparrow hawks, with white breasts, and kestrels, and down the slopes scampered, with their long legs, several fine fat bustards. I leave anyone to imagine the covetousness of the Canadian at the sight of this savoury game, and whether he did not regret having no gun. But he did his best to replace the lead by stones, and, after several fruitless attempts, he succeeded in wounding a magnificent bird. To say that he risked his life twenty times before reaching it is but the truth; but he managed so well that the creature joined the honey-cakes in his bag. We were now obliged to descend toward the shore, the crest becoming impracticable. Above us the crater seemed to gape like the mouth of a well. From this place the sky could be clearly seen, and clouds, dissipated by the west wind, leaving behind them, even on the summit of the mountain, their misty remnants-certain proof that they were only moderately high, for the volcano did not rise more than eight hundred feet above the level of the ocean. Half an hour after the Canadian's last exploit we had regained the inner shore. Here the flora was represented by large carpets of marine crystal, a little umbelliferous plant very good to pickle, which also bears the name of pierce-stone and sea-fennel. Conseil gathered some bundles of it. As to the fauna, it might be counted by thousands of crustacea of all sorts, lobsters, crabs, spider-crabs, chameleon shrimps, and a large number of shells, rockfish, and limpets. Three-quarters of an hour later we had finished our circuitous walk and were on board. The crew had just finished loading the sodium, and the Nautilus could have left that instant. But Captain Nemo gave no order. Did he wish to wait until night, and leave the submarine passage secretly? Perhaps so. Whatever it might be, the next day, the Nautilus, having left its port, steered clear of all land at a few yards beneath the waves of the Atlantic.

При некоторых поворотах тропинки, по которой мы шли, перед нами развертывалось озеро во всю свою ширь. Прожектор "Наутилуса" освещал его тихие воды, не знавшие ни бриза, ни бурь. "Наутилус" стоял не шелохнувшись. На палубе и на берегу суетились люди, отбрасывая темные тени на освещенные скалы. Итак, мы

обходили верхнюю гряду скалистых уступов, на которую опирался свод. И тут я увидел, что не одни пчелы представляли животное царство в ведрах вулкана. Хищные птицы парили и кружились над нами или с шумом вылетали из гнезд, свитых в неприступных утесах. Это были белогрудые ястребы и крикливая пустельга. По скатам удирали со всей скоростью своих длинных ног вспугнутые нами великолепные жирные дрофы. Предоставлю судить, какая алчность обуяла канадца при виде этой вкусной дичи и как он жалел, что при нем нет ружья! Он попробовал заменить свинец камнями, и после многих неудачных попыток ему удалось сбить великолепную дрофу. Скажу без преувеличения: он раз двадцать рисковал жизнью, пока не поймал раненую птицу! И все же дрофа оказалась в его походной сумке, в соседстве с сотами. Гранитная гряда становилась непроходимой, и вскоре нам пришлось спуститься на берег. Над нами зияло жерло кратера, казавшееся отверстием грандиозного колодца. Сквозь него я видел кусочек неба. Облака, гонимые западным ветром, застилали порою своей туманной дымкой жерло кратера. Это означало, что облака несутся на небольшой высоте, ибо вершина вулкана вздымалась всего на восемьсот футов над уровнем океана. Через полчаса после последнего

охотничьего подвига канадца мы снова вышли на подземный берег. Флора была тут представлена широкими лужайками мелкого зонтичного растения, известного также под названием камнеломка, или морского укропа, служащего отличной приправой к пище. Зеленым ковром укропа был покрыт весь берег, и Консель собрал несколько пучков этого растения. Что касается фауны, представителями ее являлись тысячи ракообразных всех видов: омары,