Двадцать тысяч лье под водой

"But, friend Ned," said Conseil, "if the passage had not been under the sea, the Nautilus could not have gone through it."	- Помилуй, друг Нед! - возразил Консель. - Будь эта трещина в горе, возвышавшейся над уровнем моря, "Наутилусу" не было бы в ней нужды! -А я прибавлю, мистер Ленд, что тогда воды не вступили бы внутрь горы и вулкан остался бы вулканом! Ваши сожаления напрасны!
We continued ascending. The steps became more and more perpendicular and narrow. Deep excavations, which we were obliged to cross, cut them here and there; sloping masses had to be turned. We slid upon our knees and crawled along. But Conseil's dexterity and the Canadian's strength surmounted all obstacles. At a height of about 31 feet the nature of the ground changed without becoming more practicable. To the conglomerate and trachyte succeeded black basalt, the first dispread in layers full of bubbles, the latter forming regular prisms, placed like a colonnade supporting the spring of the immense vault, an admirable specimen of natural architecture. Between the blocks of basalt wound long streams of lava, long since grown cold, encrusted with bituminous rays; and in some places there were spread large carpets of sulphur. A more powerful light shone through the upper crater, shedding a vague glimmer over these volcanic depressions for ever buried in the bosom of this extinguished mountain. But our upward march was soon stopped at a height of about two hundred and fifty feet by impassable obstacles. There was a complete vaulted arch overhanging us, and our ascent was changed to a circular walk. At the last change vegetable life began to struggle with the mineral. Some shrubs, and even some trees, grew from the fractures of the walls. I recognised some euphorbias, with the caustic sugar coming from them; heliotropes, quite incapable of justifying their name, sadly drooped their clusters of flowers, both their colour and perfume half gone. Here and there some chrysanthemums grew timidly at the foot of an aloe with long, sickly-looking leaves. But between the streams of lava, I saw some little violets still slightly perfumed, and I admit that I smelt them with delight. Perfume is the soul of the flower, and sea-flowers have no soul.	Подъем в гору продолжался. Уступы становились все круче и уже. Глубокие трещины пресекали порою наш путь; через них надо было перескакивать. Приходилось обходить обвалившиеся скалы. Взбираться на четвереньках, ползать, лежа на животе! Но благодаря ловкости Конселя и мускульной силе канадца мы преодолели все препятствия. На высоте приблизительно тридцати метров характер почвы изменился, но от этого дорога не стала удобнее для ходьбы. За конгломератами и трахитами следовали черные базальты; тут они расстилались ровной поверхностью, шероховатой от застывших пузырей лавы; там вздымались правильными призмами, в виде колоннады, которая поддерживала заплечья громадного свода, являя собой дивный образец архитектурного искусства природы. Между базальтами змеились застывшие лавовые потоки, с вкрапленными в них полосками битуминозных сланцев и местами широкими наплывами серы. Рассеянный дневной свет, поступавший под эти мрачные своды сквозь жерло кратера, слабо освещал изверженные породы, навеки погребенные в недрах угасшего вулкана. Однако наше восхождение вскоре было прервано непредвиденным препятствием. На высоте примерно двухсот пятидесяти футов стены, уклоняясь от отвесной линии, переходили в свод, и нам, стало быть, оставалось ограничиться прогулкой вокруг озера. Растительное царство вступало тут в борьбу с царством ископаемых. Несколько кустов и даже редкие деревца росли в выемках камней. Я узнал молочайник, выделявший едкий сок. Гелиотропы, вовсе не оправдывавшие своего названия, потому что солнечные лучи никогда не ласкали их, печально клонили свои головки, бесцветные и без аромата. И там и тут чахлые златоцветы робко выглядывали из-за жалкого алоэ. Но между лавовых потоков цвели фиалки, еще сохранившие свое нежное благоухание. Признаюсь, я с наслаждением вдыхал их аромат. Запах - душа цветка, а морские цветковые растения и великолепные водоросли не имеют запаха!
We had arrived at the foot of some sturdy dragon-trees, which had pushed aside the rocks with their strong roots, when Ned Land exclaimed:	Мы подходили к группе мощных драцен, раздвигавших своими могучими корнями расселины скал, как вдруг Нед Ленд вскричал:
"Ah! sir, a hive! a hive!"	- Глядите-ка, господин профессор, улей!