Двадцать тысяч лье под водой

Some hours passed. I often looked at the instruments hanging from the partition. The manometer showed that the Nautilus kept at a constant depth of more than three hundred yards; the compass still pointed to south; the log indicated a speed of twenty miles an hour, which, in such a cramped space, was very great. But Captain Nemo knew that he could not hasten too much, and that minutes were worth ages to us. At twenty-five minutes past eight a second shock took place, this time from behind. I turned pale. My companions were close by my side. I seized Conseil's hand. Our looks expressed our feelings better than words. At this moment the Captain entered the saloon. I went up to him.	Прошло уже несколько часов. Я часто поглядывал на приборы, висевшие на стене в салоне. Судя по манометру, "Наутилус" держался все время на глубине трехсот метров; компас неизменно указывал направление на юг, а лаг крутился со скоростью двадцати миль в час - скорость чрезмерная в таком узком пространстве. Но капитан Немо знал, что никакая поспешность не будет лишней, что теперь минуты имели значение веков. В восемь часов двадцать пять минут произошло второе столкновение, на этот раз удар пришелся по корме. Я побледнел. Мои товарищи подошли ко мне. Я сжал руку Конселя. Мы переглянулись, задавая вопрос друг другу только взглядом, но более выразительно, чем если бы мы передали словами нашу мысль. В эту минуту появился капитан. Я подошел к нему и спросил:
"Our course is barred southward?" I asked.	- Путь загорожен и на юг?
"Yes, sir. The iceberg has shifted and closed every outlet."	- Да. Ледяная глыба, перевернувшись, загородила последний выход.
"We are blocked up then?"	- Мы заперты?
"Yes."	- Да
CHAPTER XVI WANT OF AIR	16. НЕДОСТАТОК ВОЗДУХА
Thus around the Nautilus, above and below, was an impenetrable wall of ice. We were prisoners to the iceberg. I watched the Captain. His countenance had resumed its habitual imperturbability.	Итак, вверху, внизу, со всех сторон "Наутилус" окружен непроницаемой стеною льда. Мы стали пленниками ледяных торосов! Канадец стукнул по столу своим громадным кулаком. Консель молчал, а я глядел на капитана. Лицо его стало по-прежнему бесстрастным. Он стоял, сложив руки на груди. Он что-то обдумывал. "Наутилус" не двигался.
"Gentlemen," he said calmly, "there are two ways of dying in the circumstances in which we are placed." (This puzzling person had the air of a mathematical professor lecturing to his pupils.) "The first is to be crushed; the second is to die of suffocation. I do not speak of the possibility of dying of hunger, for the supply of provisions in the Nautilus will certainly last longer than we shall. Let us, then, calculate our chances."	Наконец, капитан заговорил. - Господа, -произнес он, - в том положении, в каком находимся мы, бывает два рода смерти. Этот непонятный человек имел вид профессора математики, доказывающего теорему своим ученикам. - Первый - быть раздавленными. Второй - умереть от недостатка воздуха. О возможности умереть с голоду я не говорю, так как запасы продовольствия на "Наутилусе" наверняка переживут нас. Поэтому рассмотрим только две возможности - расплющиться или задохнуться.
"As to suffocation, Captain," I replied, "that is not to be feared, because our reservoirs are full."	- Что касается возможности задохнуться, - сказал я, - то этого бояться нет оснований, поскольку мы имеем воздушные резервуары, наполненные свежим воздухом.