Двадцать восемь дней (СИ)

Но эта боль в его интонации была пугающей. Мне казалось, что Гарри впал в расстройство и уже сходил с ума. Но, возможно, причиной такого неадекватного поведения был алкоголь. Кто умерла? Первое имя, которое пришло мне на ум, заставило меня вздрогнуть. Мэри не могла умереть. Ком в горле начинал душить меня, и я уже не мог произнести ни слова. Я посмотрел на Гарри. Он закрыл глаза ладонями, издавая какой-то странный, болезненный свист. Я не стал спрашивать, как это произошло. Это было бесполезно. Поэтому я зашел в интернет. И первая новость, которая всплыла, была новость об авиакатастрофе сегодняшним утром. У меня внутри всё опустилось. Я мигом спустился на первый этаж, так как помнил, что у него на журнальном столике всегда стоял свежий ежегодный справочник, поэтому, только завидев толстую книгу, я стал обзванивать все больницы, службы спасения и стационары подряд. Когда я наткнулся на госпиталь, куда отвезли всех пострадавших в крушении самолета, я понял, что мой пульс участился еще сильней.

— Имя пострадавшего.

— М-Мэри Адденс, — я заикался, прикладывая кулак ко рту.

Гарри не звонил никуда, я был уверен. Но я не винил его, потому что он точно не мог мыслить разумно, а тем более трезво. Через трубку было слышно, как женщина вбивала что-то на клавиатуре, какие-то едва слышимые голоса шептались между собой.

— Мне очень жаль, сэр.

Женский голос выдержал паузу, и мир в глазах стал темнеть. Мое дыхание остановилось на выдохе. Мозг просто не давал сигнал на вдох.

— Мари Адденс скончалась в больнице. Около часа назад.

У меня затряслись руки, я едва мог держать телефон.

— Примите мои соболезнования. Если вы являетесь родств…

Гаджет выпал на пол. И я застыл в бездвижном положении. Холодный пот выступил на лбу. Я не раз в своей жизни бывал на похоронах. Мои родственники, двое друзей. Один — от наркотической зависимости, другой — в аварии прошлым летом. Я всегда думал, как это: был человек, смеялся с тобой, обсуждал с тобой твои и свои проблемы, плакал, чувствовал, и в одно мгновенье ничего не стало.

Теперь еще одна подруга — в авиакатастрофе этим летом.

Мне хотелось прокричаться, но я взял себя в руки. Неожиданно мне вспомнилось, что я пришел сюда не для того, чтобы просидеть в гостиной. Встав и собравшись с мыслями, я поднялся вверх по лестнице. Гарри так и сидел на полу с открытыми, но невидящими глазами. Казалось, что он совершенно не моргает. Я не знал, что сказать. Ему не нужны были мои слова. И тем более я не собирался говорить ему ничего. Он уже знал это.

— Гарри.

Потянув его за предплечье, я хотел усадить его на кровать и убрать осколки. От меня ведь должен был быть хоть какой-то прок? Мне не составило труда перевалить его на кровать, потому что он абсолютно не сопротивлялся. Он был «труп». И я не знал, кто был мертвее сейчас, Мэри или он. Оторвав лист из первого попавшегося журнала, я собрал на него осколки от двух только что разбитых бутылок. Самая первая разбившаяся бутылка отняла больше всего времени, потому что там был разлит еще и какой-то алкогольный напиток. Либо ром, либо коньяк. Когда я выбросил осколки и протер пол, я снова вернулся в спальню. Гарри не сдвинулся с той позы, в которой я его оставил. Его ноги свисали вниз, а глаза были устремлены в потолок.

Он не говорил ни слова.

Он не моргал.

Он не двигался.

И я знал почему.

Его не было здесь.

========== Глава 62. ==========

POV.Harry

Кажется, на дворе был ноябрь. Снег лежал уже по самую лодыжку, и жуткий холод окутывал тебя с головой, стоило только выйти за порог. Люди готовились ко дню Красного мака, оплакивая ветеранов войны, и даже к Рождеству, хотя до него еще было больше месяца.

Я лежал на кровати. Я делал это каждый день с конца июля. Но как ни странно, мне ни чуть не надоедало. Дни летели незаметно, я даже не знал, какое было число. Кто-то вечно приходил ко мне, пытаясь чем-то увлечь. Кто-то готовил мне еду. Кто-то убирал дом. Мне казалось, я видел Стэйси Макколин, маму, Луи, Джемму, даже Эда. Возможно, приходил кто-то еще, но я не помнил. Множество лиц я не пускал в дом, хотя они особенно и не старались. Слова поддержки, попытки поднять мне настроение, речи с соболезнованиями всплывали в моей памяти иногда, но я не мог разложить все по полочкам. Все голоса смешались в один в моей голове и повторяли одно и то же. Мэри больше нет. Кто-то приводил доказательство, исходя из речей служащих больниц. Кто-то утверждал, что никто не выжил. Кто-то говорил, что ей сейчас хорошо. Но слова пролетали мимо меня, и я никогда не прислушивался к ним.

Я просто думал о ней.

Как у нее дела?

Я писал ей, но она не отвечала на мои сообщения.

Как поживают ее родители? А они у нее есть?

Я думал о ней.

Мне приходили в голову идеи увидеть ее снова. Для этого мне не нужно было больших усилий, но меня отвлекали мысли о матери и сестре. Я не мог бросить их.

Я ненавидел ее.

За то, что она оставила меня в этом мире одного.