Двадцать восемь дней (СИ)

Мне казалось, что я схожу с ума, потому что я почувствовал легкий запах ванили в салоне. Спазм в грудной клетке никак не проходил. Мне было трудно пить и есть с ним. У меня просто не получалось сглотнуть. Он появился на следующее утро после ее «отлета». И в тот момент он не давал мне глубоко вздохнуть. Я повернул ключ зажигания и опустил окно, выезжая из гаража. Я вбил центральный госпиталь Глостера в навигаторе, и тот подсчитал, что ехать мне четыре часа на средней скорости. Наверное, это хорошо, потому что когда ты в депрессии, езда на машине лучше всего успокаивает нервы. По-моему было утро, потому что машин на дороге было не очень много. Пасмурная погода давила на меня. Девочки-подростки озирались на мой автомобиль. Всё это раздражало и заставляло хотеть убиться одновременно. Я просто потерял рассудок и не знал, что мне делать в какой ситуации. Я не знал, как нужно себя вести и что говорить, когда меня спрашивают о чем-то. Я не помнил, что можно делать по договору, а что нет. Я не находил слов, чтобы ответить на звонок или сообщение от кого-либо. Я просто не знал, что делать. Я потерял себя. И дело было не в Джемме, не в погоде. Дело в том, что я потерял то, о чем всегда мечтал. Я потерял ту, с кем я — это я. И без нее стало еще хуже, чем было до нее. Но теперь это навсегда. Дорога и сумбурный город сменились шоссе и лесами. Воздух стал холодней, и я закрыл окно. Наверное, в тот момент мой салон был весь в снегу. Я ехал, слушая, куда указывает навигатор и не сводил взгляда с лобового стекла. Картинки менялись перед глазами. Именно картинки. Это была не дорога, не шоссе, не путь, не трасса. Это были картинки, которые не имели особого значения. Разбился бы я, съехал с обрыва, врезался в дерево — ничего из этого уже не беспокоило меня. Но я держался своей линии инстинктивно и невозмутимо. В тот момент езда была больше похожа на игру онлайн для детей от семи до девяти, смысл которой просто ехать. И я делал это, но если бы меня занесло, я бы не стал сопротивляться. Какой-то частью души мне хотелось быть занесенным в обрыв. Телефон иногда вибрировал в кармане, и я бы взял трубку, если бы это была моя семья, но звонили не они. Из всех, кого Мэри знала в этом чертовом городе, действительно волновались только Элеанор и Луи. По крайней мере из тех, кого я тоже хорошо знал. Мысль об этом рождала у меня ненависть ко всем остальным. Я смотрел на эти заснеженные дороги и тропинки, но почему-то всё напоминало мне о ней. Эта машина. Казалось, еще вчера она сидела слева от меня и громко смеялась над ерундой, которую я говорил. Мне казалось, что сейчас ее рука дотронется до моей или она что-то шепнет мне. Глаза Мэри появлялись перед моими, а ее голос что-то невнятно бормотал в моей голове. Я скучал по ней. И хотя меня окутывала безнадежность, я чувствовал, что она где-то рядом. Я чувствовал её. И мне до сих пор не верилось до конца, что она умерла.

Меня передернуло от этого слова, и я тяжело сглотнул. Нужно было перевести мысли в другое русло, но у меня не получалось.

Я надавил сильней на педаль, увеличивая скорость до двухсот. На трассе не было никого. Потеряв счет времени, я просто думал о своем. Мне впервые за все те дни показалось, что я действительно там, где должен быть. Я должен был быть на той дороге в ту минуту того часа. И я получал удовольствие, хоть и не такое большое, но мне определенно было легче, чем раньше. На моей шее помимо креста висела теперь и подвеска, которую я дарил ей. Я сказал Мэри представить, что эта вещь — мое сердце. Но она оставила ее, забирая с собой мою настоящую душу, забирая меня без остатка. И я уже не знал, кто этот человек, едущий в Глостер. Я просто ехал на скорости, на которой мог забыть обо всем, кроме гонки с невидимым соперником. Мне казалось, что мой телефон коротко вибрировал пару раз, но не обратил внимания. Мир пролетал мимо так быстро, что я не успевал запомнить пейзаж. Но он меня и не интересовал. А должен был? Изредка попадались небольшие дачи, озера, покрытые льдом и очень высокие сосны. В основном природа вокруг была в елях, низких, но снежных. Мне нравилось ехать. Просто ехать вперед. Мэри бы предложила мне работать водителем, если бы слышала мои мысли. Это заставило меня слегка улыбнуться. Я очень скучал по ней.

— Ты эгоистка, слышишь? — невольно мои губы прошептали это в пустом салоне автомобиля, и я заставил себя глубоко вздохнуть.

Улыбка не сходила с моего лица, потому что я стал вести диалог с ней. Я сопоставлял всевозможные варианты, которые она могла бы сказать мне. Иногда Мэри была такой непредсказуемой, что я совершенно не знал, что бы она по правде могла бы сказать, если бы сидела со мной рядом. Наверное, она бы хмуро смотрела в окно и думала о моей сестре. Она всегда беспокоилась о себе в последнюю очередь.