Двадцатые (СИ)

В этой ненаписанной книге обязательно бы рассказывалось и про приезд командированного Парижской академией наук научного светила первой величины, ведущего магнитолога мира, директора Парижской обсерватории профессора Муро. И про срочную телеграмму, отправленную им по итогу визита в Парижскую Академию наук с сообщением о том, что наблюденные им аномалии переворачивают «кверху дном теорию земного магнетизма».

И про сопровождающего француза профессора Московского университета Эрнеста Егоровича Лейста, «заболевшего» после этого Курской аномалией и ставшего главным «сыщиком» этого длинного дела.

Человеком, положившим много лет на загадку Курской магнитной аномалии, работавшим «из интереса» и принципиально не берущим денег. Заказчики исследований оплачивали материалы, оборудование, тратились на жалование помощников, но ни копейки не ушло на оплату труда профессора.

Эрнест Лейст

Там будет и про Великую Научную Дискуссию со взаимными оскорблениями между магнитологами и геологами. Дискуссию, в которой первые обещали 225 миллиардов (миллиардов!) пудов железа, а вторые ошалело таращили глаза и крутили пальцем у виска. Признаюсь честно, столь высоким накалом производимой исследователями полемики российская наука не часто могла похвастаться.

Разумеется, не обошлось бы и без описания «железной лихорадки», начавшейся в Курске, Орле и Белгороде. Как писал современник, крупный российский промышленник и предприниматель Николай Федорович фон Дитмар:

Николай фон Дитмар

«Ненормальное возбуждение проглядывало во всем... Было вполне очевидно, что в Курской губернии в то время, кроме аномалии магнитной, появилась более сильная и вместе с тем более опасная аномалия — душевная. Говорили про одного помещика, что он прежнюю скромную жизнь внезапно переменил на широкую и безумно расточительную, объясняя, что все расходы ему вознаградит магнитный железняк. Другой помещик, будучи доставлен в больницу душевнобольных, беспрерывно падал на пол или на землю, утверждая, что земля его притягивает».

Именно фирма Дитмара, кстати, и вела буровые работы, которыми руководил Лейст, а оплачивала Курская земская губернская управа. Работы, завершившиеся полным и звучным фиаско, злорадным смехом геологов и конфузом магнитологов. Поражение «железячников» было настолько громким, что тема «курского железа» была жирно вычеркнута из повестки дня, причем надолго – на четверть века.

Оконфузившегося профессора Лейста курские помещики прокляли, заклеймили и освистали. Коллеги сторонились, как будто он был носителем бубонной чумы.

Но упрямый немец Эрнест Егорович не сдался. Он продолжил свои полевые наблюдения над магнитными аномалиями на свои скромные средства – и вел их не год, не два, а больше десяти лет. К 1910 году в его архиве было около 200 тысяч показателей, полученных в результате 4121 наблюдения.

Его сольные экспедиции были полны сюрпризов. Курские помещики, ненавидевшие его лютой ненавистью, постоянно «стучали» на него в полицию, из-за чего профессор уже сбился со счета – сколько раз его арестовывали за бродяжничество «до выяснения обстоятельств». В годы первой русской революции бунтующие крестьяне приняли слонявшегося по полям бородатого барина за землемера и потребовали немедленно и по совести разделить конфискованную «восставшим народом» помещичью землю.

Но русский немец все равно упрямо приезжал в Курск каждую весну и вел исследования до осенних затяжных дождей.

И только в десятые годы Эрнест Егорович закончил, наконец, полевые исследования и занялся обобщением и осмыслением собранного уникального материала. Но тут началась война, а потом – революции.

В начале 1918 г. Лейст доложил о результатах своих исследований по изучению Курских магнитных аномалий на заседании в Физическом институте. После чего оставил готовую рукопись книги «Курская магнитная аномалия» своему другу профессору Петру Лазареву, попросив опубликовать ее в Академии наук – а сам уехал на лечение на курорт Наугейм-Бад в Германии. Да, да, тому самому профессору Лазареву, который появляется в этой книге не в первый, и даже не в третий раз.

Петр Лазарев

Хуже всего было то, что свой бесценный архив профессор Лейст увез с собой, намереваясь поработать над ним в Германии. Хуже – потому что в августе 1918 года профессор Эрнест Егорович Лейст скоропостижно скончался в Германии, а результат его почти 20-летней работы по замерам на территории Курской магнитной аномалии бесследно исчез.