Двадцатые (СИ)

Не надо загибать пальцы – действительно, декрет о создании МГА был подписан 4 сентября 1918 года, но днем рождения МГА считался совсем другой день. Губкин полагал основанием Академии ее торжественное открытие 12 января 1919 года, праздновавшееся при пятиградусной температуре в помещениях и с фуршетом, представлявшим собой «чай с горошинами сахара и редкими бутербродиками величиной с резинку». Большего даже бывший миллионер Аршинов, организовывавший праздник, в голодный 19-й год не смог добыть.

Так, или иначе, а праздновать четырехлетие Московской горной академии решили 12 февраля 1923 года, и не спрашивайте меня – почему. Организацией юбилея занимался в основном студент Василий Семичев – большой приятель Валерьяна Языкова, занимавший в то время должность управделами Академии.

Василий Семичев в 1930-е.

Его и отправили приглашать вождей – потому что какой может быть юбилей без свадебного генерала?

В архиве сохранился выданный Василию мандат со списком приглашаемых, и этот список очень доходчиво объясняет, кого в 1923 году в Академии считали «серьезными людьми».

Пришел, впрочем, только Михаил Калинин, которого и чествовали на юбилее.

Празднование началось словами Губкина, который представил собравшимся Всероссийского старосту Михаила Ивановича Калинина (бурные, несмолкаемые аплодисменты) и предложил избрать Почетный президиум настоящего торжественного заседания в составе: Ленина, Троцкого, Калинина и Луначарского. Зал в восторге, вновь звучат «единодушные аплодисменты», оркестр играет «Интернационал».

После чего начались выступления. Я не буду цитировать всех ораторов, ограничусь только тремя – Губкиным, Фадеевым и Калининым. Их выступления, пожалуй, лучше всего позволяют понять дух того времени, и уяснить – каким же представлялась в 1923 году главная задача советского технического вуза.

В своем отчетном докладе ректор Губкин отметил главное достижение МГА:

«В этом году в Академию влилась свежая струя: поступило много партийных и ответственных советских работников, а также значительное количество рабфаковцев — чистейших пролетариев и крестьян. Так как при приеме классовому подбору было придано большее значение, чем научной подготовке, и вопрос о пролетаризации Академии доминировал над всем, то, естественно, научная подготовка вновь поступивших студентов оказалась недостаточной для успешного прохождения курса Академии. Поэтому для устранения этого неудобства по инициативе самого студенчества и некоторых профессоров и преподавателей были устроены групповые занятия, где лекционная система была заменена урочной, как в средней школе, буквально с заданием и спрашиванием уроков <…>.

Московская Горная Академия — детище Революции — создана Советской властью четыре года тому назад в буре и огне революционной борьбы; она есть живое свидетельство проявления творческой мощи и способностей пролетариата. Отблески этой революционной бури горят на ней и отразились в самом характере нашей высшей школы. Она сверху донизу пронизана революционным духом, составляющим живую душу всего студенчества, которое по своему классовому составу принадлежит рабочим и крестьянам. Эти две категории студентов составляют 73%, тогда как на все прочие: трудовой интеллигенции, служащих и проч. приходится 27%».

Примерно о том же - классовом составе студентов говорил и секретарь партийной организации Академии, студент-геолог Александр Фадеев: