Двадцатые (СИ)

Отсюда – ее безоглядность в Гражданскую, когда все висело на волоске. Когда она не вылезала с фронтов – сегодня в Архангельске, а завтра в Луганске - и доводила до истерик командармов, требующих окоротить «чертову бабу», эту немолодую не идущую на компромиссы еврейку в кожаной комиссарской куртке и сапогах.

Именно об этом периоде ее жизни Ярослав Смеляков написал стихотворение с невозможным сегодня названием "Жидовка".

Прокламация и забастовка,

Пересылки огромной страны.

В девятнадцатом стала жидовка

Комиссаркой гражданской войны.

Ни стирать, ни рожать не умела,

Никакая не мать, не жена —

Лишь одной революции дело

Понимала и знала она.

Брызжет кляксы чекистская ручка,

Светит месяц в морозном окне,

И молчит огнестрельная штучка

На оттянутом сбоку ремне.

Неопрятна, как истинный гений,

И бледна, как пророк взаперти,-

Никому никаких снисхождений

Никогда у нее не найти.

Только мысли, подобные стали,

Пронизали ее житие.

Все враги перед ней трепетали,

И свои опасались ее.

В прозе же ее биографом стал Лев Овалов, весьма нетривиальный советский писатель.

Детективщик

Лев Сергеевич Овалов.

Когда-то – участник Гражданской войны, комсомолец и красноармеец, потом селькор. Затем - студент медицинского института и в свободное от учебы время – начинающий журналист. Тогда была мода писать под псевдонимами, последовал ей и Лев Сергеевич, урезавший настоящую фамилию Шаповалов до Овалов.

Потом уже известный журналист и начинающий писатель, после этого - маститый журналист, главный редактор журналов «Молодая гвардия» и «Вокруг света».

В 1941 году – арестован, обвинен в разглашении государственной тайны. Отсидел «пятнашку» от звонка до звонка, выжил только благодаря профессии врача, которая востребована всегда и везде, в том числе в лагере и ссылке. После освобождения и реабилитации в 1956-м доктор Шаповалов вновь стал писателем Оваловым, выпустил несколько книг и сумел вернуться в высшую литературную лигу, став одним из самых популярных писателей страны.

Именно Овалов написал цикл книг про «советского Шерлока Холмса» - майора Пронина.

Сейчас этот культовый персонаж из официальных книг и неофициальных анекдотов практически забыт, а было время – его даже в детские сказки вставляли. Помните, как в фильме «Огонь, вода и медные трубы» Вася учил Морского царя читать по книге о майоре Пронине?

Последнее, что хотелось бы добавить - несмотря на 15-летнюю отсидку, до конца своей долгой жизни писатель Лев Овалов оставался убежденным коммунистом.

Валькирия

Ближе к жизненному финалу, когда ему было к семидесяти, Овалов напишет повесть о Землячке под названием «Январские ночи». На мой взгляд, эта книга и сегодня стоит внимания.

Открытка из серии портретов большевистских вождей «Под знаменем Октября». Художник А. Зайцев.

Если другая литературная биография революционерки – «Рассказы о Землячке» Веры Морозовой является обычным вычищенным и приглаженным житием советских святых, то Овалов написал очень честную книгу – настолько честную, насколько это вообще было возможно в брежневские времена. Достаточно сказать, что половину фактуры для статей, обличающих «фурию красного террора» их авторы надергали из книги Овалова.

К примеру, именно Овалов первым рассказал о том, как Землячку – тогда еще «товарища Осипова» - перед съездом поселили в квартиру знаменитой народоволки-террористки Веры Засулич. Сейчас ее тоже уже не помнят, а когда-то слава Засулич была всемирной – именно про эту оправданную судом присяжных террористку, стрелявшую в петербургского градоначальника Трепова, написал свою первую пьесу «Вера, или Нигилисты» Оскар Уальд.

Эта самая знаменитая Вера Засулич, увидев у постоялицы несессер, высмеяла Землячку за внимание к своей внешности. Реакция, в принципе, ожидаемая – как писал известный русский общественный деятель Лев Тихомиров, бывший в молодости народовольцем, Вера Засулич «была по внешности чистокровная нигилистка, грязная, нечесаная, ходила вечно оборванкой, в истерзанных башмаках, а то и вовсе босиком. Но душа у неё была золотая, чистая и светлая, на редкость искренняя».