Двадцатые (СИ)

Но я себя поймал вот на чем – увлекшись биографиями конкретных людей, я почти ничего не говорил о студентах Московской горной академии в целом.

Исправляюсь и сразу предупреждаю, что для разговора на эту тему у меня есть другая фотография.

У историков Московской горной академии имеется одно бесценное сокровище – групповой снимок студентов МГА, сделанный зимой 1921-22 годов. Огромная фотография, запечатлевшая множество людей: сколько я понимаю, сфотографировали всех студентов, кто тем зимним утром находился в академии. Я вам ее уже показывал в самом начале – вот она.

На Земле уже не осталось никого, кто мог бы опознать людей на этой фотографии – пусть не всех, но хотя бы большую часть. Поэтому запечатленные на ней молодые люди навсегда останутся безымянными.

Точно так же, как навсегда бесфамильным останется студенчество Московской горной академии. Фамилии и судьбы преподавателей я за два года работы над этой книгой худо-бедно восстановил – кого смог, конечно. Примерно половину, если честно, остальных время успело стереть.

А за студентов я даже не брался, прекрасно понимая объемы этой работы и непомерность подобной задачи. Как бы я не любил выводить людей из темноты, я не готов потратить на это лет 10-15 своей жизни – даже допуская, что они у меня есть.

Поэтому все, что я разрешаю себе – иногда, когда книга не пишется, я увеличиваю фотографию и рассматриваю лица этих двадцатилетних ровесников века. Таких непохожих и одновременно – пугающе похожих на своих сегодняшних сверстников, гомонящих сейчас за стенкой моего кабинета в аудиториях и коридорах, ограниченных теми же самыми стенами.

Девушек переодеть и накрасить, с парней снять фуражки и шинели, надеть толстовки и синтепоновые куртки – хоть сейчас в аудиторию.

Я всматриваюсь в лица, в каждое отдельно, и гадаю – кто ты? Вот ты, ушастый в кепке справа – какая судьба тебе выпала? А ты, красавица в шарфе? Как обошелся с тобой двадцатый век?

Среди этих лиц – герои моей книги. Где-то в этой толпе – бывший кухаркин сын Ильичев и бывший красный командир Языков, будущий председатель Профстудкома Сергей Федоров и будущий комендант общежития Боря Некрасов, который еще даже не женился.

Может быть – они где-то здесь.

Или здесь. Я не настолько хорошо знаю их лица, чтобы угадать.

Под ежащейся девушкой сидит, похоже, Костя Чепиков, о котором речь впереди, но это опять-таки, только предположение.

Нет, кого-то я, разумеется, опознал. Трудно, например, не опознать Тевосяна после того, как изучил несколько десятков его фотографий. Вот он, в центре, в папахе.

А вот Алексей Блохин, как всегда – в очках.

Лисья шуба по соседству навевает подозрения всем, знакомым с историей коммуны, объединившей две комнаты в общежитии, но облаченный в шубу студент ни на кого из жильцов этих комнат не похож.

В общем, опознанных единицы. Практически все молодые люди с фотографии так и останутся для меня неизвестными. По самой простой причине – даже тех, кого я знаю, я знаю только по фамилиям.

И почти никогда – в лицо.

Даже те, кто прожил не самую рядовую жизнь, не всегда могут похвастаться фотографиями в Сети. Где-то здесь, например, студент металлургического факультета Леня Миллер, сменивший в 1926 году Бориса Некрасова на должности коменданта студенческого общежития в Старомонетном переулке.

Миллер закончил МГА в 1929 году, после выпуска работал инженером на Кольчугинском заводе, с первых же дней занялся изобретательством. Один из первых разработчиков биметаллов. В начале 1930-х годов, в условиях тотальной нехватки меди в советской промышленности, стал известен как изобретатель способа производства биметаллической (медно-железной) проволоки. Вот что писали о нем центральные газеты:

«Массовое производство биметаллической проволоки для электропроводов начинается в СССР впервые. До сего времени неизвестен был способ приготовления этой проволоки. Способ этот недавно был найден молодым инженером-коммунистом Кольчугинского завода тов. Миллером. Первая партия проволоки (6 тонн) при испытании показала прекрасное качество. Стоимость тонны проволоки — 779 руб.— на 370 руб, дешевле заграничной. Тов. Миллер передал изобретение заводу, а полученную премию передал на культнужды».

С первого дня Великой Отечественной войны Леонид Евгеньевич Миллер - на фронте, был отозван из действующей армии как необходимый в промышленности специалист. После войны, в 1952 году - лауреат Сталинской премии «за разработку и освоение производства металла высокого качества». Награжден орденами Ленина, Трудового Красного знамени, медалями.