Двадцатый век Анны Капицы: воспоминания, письма

«Какие все чудаки, когда думают, что я должна что-то делать самостоятельно. А разве не замечательно создать себе помощников, на которых можно рассчитывать, и разве не так же замечательно быть таким помощником, на которого можно положиться? Всегда нужно знать, в каком месте человек может сделать больше всего. Конечно, я могу сделать больше всего, когда мы работаем вместе, под Твоим руководством. Люди, которые стремятся обязательно к самостоятельности, но на кот[орую] у них нет способностей, только зря тратят свою энергию, а для меня самое важное — это наладить Твою работу и следить, чтобы все было в порядке и Ты бы мог спокойно работать. Домашняя обстановка очень важна. Ведь они никто не понимают, что для нас с Тобой дом и лаборатория — одно и то же, и поэтому я заинтересована в том и другом.

Ты не беспокойся о расстановке вещей дома. Я сделаю, когда приеду. Ты занимайся лабораторией и отдыхом.

Ребята страшно хотят ехать. В восторге от того, что увидят Тебя (!) и снег (!). Я их посылаю на неделю на мельницу, чтобы они были в хорошем состоянии перед отъездом.

Через несколько дней я закажу билеты и пошлю наши паспорта в посольство…»

«№ 5-а

27 декабря 1935 г., Кембридж

Получила сегодня от Тебя письмо № 7 и поэтому приписываю еще в мое письмо. Ты сегодня будешь звонить по телефону, и я Тебе все скажу, что надо, но на всякий случай тоже и напишу.

Во-первых, сейчас все уехали, Рождество, и никого нет. Поэтому задерживаюсь с поручениями. Чертежи Weiss’овского магнита отправила сегодня аэропланом (полюса и детали). Все деликатные приборы будут запакованы Cambridge Instrument С° и, по всей вероятности, отправлены на пароходе, идущем в Мурманск около 7-го. Твой ящик с образцами металлов, над которыми Ты работал, уже отправлен на втором пароходе, т. е. 14-го на „Смольном“. Менделеевский кабинет, думаю, что вышлют тоже 7-го. Вот адреса всех научных обществ, всюду я уже сама написала и послала адрес. <…> Я написала всем, чтобы пересылали всё Тебе в Москву.

Сегодня напишу de Haas’у письмо. Здорово выходит: Ты в Москве, а секретарь в Кембридже! Но ничего, мало путаем. <…>

Авто закажу и куплю, есть лучшая модель, немного дороже, где больше окон. Там, где в прошлой модели сзади парусина, теперь делают окно[100]. Очень красиво, приятно и все прочее! Двигатель тоже закажу через Аркос, только надо подробности знать из каталога, у меня нет дубликата.

Я все сделаю, Ты не беспокойся, ну, а если что забуду, тут можно будет поручить друзьям сделать. John возвращается 2-го, тогда все выясню. <…>

У меня будет масса багажа, но это ничего, мне даже весело думать, как поедем. Ружье купила и все причиндалы тоже.

Ребята в страшном волнении, так что все хорошо. Целую крепко и очень, очень люблю.

Твой Крыс».

«№ 9

27–28 декабря 1935 г., Москва

…Посылаю тебе твой интернациональный permit[101] для управления автомобилем. Ты только привези его сюда обратно, т. к. по нему ты получишь здесь право езды без экзамена. Также посылаю identity book[102]. Ты всегда что-нибудь посеешь за собой. Посылаю отдельным пакетом.

Теперь я получил от Oxford Press письмо, они волнуются насчет гонорара за мою редакционную деятельность[103]. Мне решительно все равно, как они будут с ним обращаться, и ты урегулируй этот вопрос с ними. Скажи им, чтобы присылали мне все их научные издания и каталоги. <…>

Сегодня была приемка лаборатории. Наконец приняли здание. Комиссия приняла постройку как вполне удовлетворительную (3+). Но строители обещали сдать жилое строительство на отлично. Сейчас я очень занят монтажом и всем прочим. <…>

Сегодня был в школе, [над] которой мы шефствуем. Была там линейка пионеров и потом костер. Нас всех, меня, Шальникова и Шапошникова (секретарь Капицы. — П. Р.), выбрали почетными пионерами. Я был тронут, так как ведь это первое внимание, которое было оказано мне в Союзе. Теперь могу носить красный галстук. В особенности наслаждался Шура. Он произнес пионерам самую успешную речь. Она была очень коротка. „Ребята, — сказал он, — кто хочет, я буду катать на планере“. Гром несмолкаемых аплодисментов. <…>

Вот пускай Rutherford не позабудет послать мне свой портрет последний. Писание английских писем я откладываю до твоего приезда.

Не позабудь привезти русскую пишущую машинку, у меня много корреспонденции, и тебе придется мне помогать. Рад, что поговорил с тобой. Сейчас надо спать, а завтра допишу письмо.