Дважды контрразведчик

Мощно оттолкнувшись обеими ногами от пола, «прапор» спиной вперед стремительно вылетел в окно, вынося на плечах раму. Его товарищ совершил туда же бросок, достойный нашего прославленного вратаря Льва Яшина, и тоже исчез. За ними «рыбкой» мелькнула в воздухе полуобнаженная «чековыжималка», сверкнув ослепительно белым женским телом. И только ее «боевая подруга» застыла неподвижно на кровати, напряженно глядя на гранату и подтянув сжатые колени к носу.

Помедлив, граната негромко хлопнула, и из нее потянулся небольшой дымок. Спустя секунды в оконном проеме одновременно появились растрепанные головы всех трех вылетевших из модуля «певцов». Дверь в комнату снова легонько открылась, и появившийся подполковник равнодушно‑вежливо произнес: «Сейчас была учебная, в следующий раз будет боевая». Помолчав, уточнил: «Ясно, орлы?!». «Ясно!!!» — дружно хором ответили «герои» и их «боевые подруги».

С тех пор в соседней комнате всегда тишина…

Противники

Работа следователя на войне очень трудная. Через пятнадцать дней я был выписан и слегка живой отправлен в отпуск. Пришлось купить и постоянно носить толстые очки — нормальное зрение сразу же «село» и уже не восстановилось никогда. Вместе с дорогой туда и обратно я отсутствовал почти два месяца. Когда вернулся, узнал, что следствие по возбужденному мной делу продолжает Особый отдел КГБ по Туркестанскому военному округу. Арестовано уже шестнадцать человек, и конца следствию не видно…

Оглядываясь назад в те годы, вспоминаю, что мы пришли в страну после многократных просьб законного правительства Демократической Республики Афганистан и были готовы отразить угрозу внешнего вторжения любого государства. Но, как оказалось, ни Иран, ни Пакистан, ни даже США со своими союзниками по НАТО, не нападали и не собирались нападать на ДРА. А это, на мой взгляд, достаточно крупный просчет нашей внешней разведки и высшего руководства страны.

Нас втянули во внутреннюю гражданскую войну и вместо освободителей от внешнего врага очень скоро в глазах афганцев мы превратились в оккупантов. Советские люди сделали в этой стране очень много хороших дел: строили, лечили, учили, помогали всем, чем могли и бескорыстно. Я видел десятки наших тракторов «Беларусь», когда их раздавали в кишлаках. Я видел большие очереди афганцев к советским врачам, которые бесплатно их лечили и раздавали лекарства. Видел, как строили наши солдатики жилые кварталы Кабула. И можно еще много вспомнить наших хороших дел для простого афганского народа.

Прошло больше тридцати лет с 1989 года, как закончилась для советских военнослужащих десятилетняя Афганская война. После нас на двадцать лет туда пришла воевать американская армия со своими союзниками. Ее численность в полтора раза больше, чем был Ограниченный контингент советских войск в Афганистане (ОКСВА). Но и Запад был вынужден вывести войска. Афганский народ, как и тысячелетия раньше, отстоял свою независимость.

Интересно, как сегодня простые афганцы, бывшие моджахеды, сравнивают советских и американских солдат[1]: «Я приехал в Кандагар (Афганистан) как представитель сопредельного государства. Ничего там за двадцать лет не изменилось. На первый взгляд. На самом деле изменилось отношение людей к нам.

Как вам живется? — спросил я у одного из бывших известных полевых командиров.

— Воюем, — коротко ответил он.

— Ну и как противник? — спросил я.

— А, — махнул он рукой. — Это не мужчины. Они только знают — ракеты. Мужчины так не воюют. Сначала сто ракет, потом появляется один солдат. Ты выйди на поле! Один на один! Как мужчина! Покажи силу! Я тебе расскажу историю. Это было во время войны с шурави (советский военнослужащий в Афганистане). Нас было сто пятьдесят человек. Нам нужно было пройти в долину. На высоте по дороге засели шурави. Мы точно знали — их там пять человек. Мы вначале пошли напрямую. Застрочил пулемет. Мы в обход. Там тоже нас встречает пулемет. Мы с трех сторон к высоте. Так нас с трех сторон поливают пулеметным огнем. И так шесть дней! Шесть дней мы не можем прорваться в долину. Потеряли сто человек. Наконец, на седьмой день на высоте кончились патроны. Мы добираемся до высоты. Там пятеро молодых солдат. Каждому из них двадцати ещё нет. Голодные, — у них еда пять дней назад кончилась. Не пили двое суток. Еле держатся. А смотрят — волками! Готовы загрызть заживо! Я посмотрел на них, сказал: «Всё, шурави. Читайте молитву!».

Клянусь всеми святыми — мы были готовы растерзать их на куски! И все пятеро сомкнулись, взялись за руки, и встали в ряд. Мужчины! Мы их накормили, напоили, завязали раны, на следующий день дали им в руки их оружие, и я сказал: «Шурави, я хотел бы, чтобы мои сыновья были такие же, как вы. А теперь идите». И они ушли. Но никто из них за всё время не оглянулся назад! Вот противник! А ты спрашиваешь — американцы…».