Дважды не присягают

– Сразу видно – классные ребята. Особенно этот… Сено-Солома. Толковый малый, в спецсредствах хорошо разбирается. Забрать бы его в Рассею, но как?

– У них с супругой беда – сынишка вот-вот ослепнет… Только ты об этом – ни-ни… Юрьич даже друзьям не говорит ни слова!

– А ты-то откуда знаешь?

– Радио сообщило.

– Ростик о тебе тоже хорошо отзывается. Говорит, ты дружишь с каким-то Бочей?

– Разве нельзя?

– Почему нет… Только он, как бы это помягче выразиться…

– Не жилец?

– А ты читаешь мысли, командир! Нет, оперчасть против него ничего не имеет. Но у них есть сведения, что кто-то очень влиятельный ждет не дождется, когда он выйдет на свободу!

– О’кей… Мы примем надлежащие меры!

– Я не для того ввел тебя в курс дела, чтобы ты предупреждал какого-то бандита.

– Слышь, Шура, ты мне доверяешь?

– Как самому себе.

– Так вот: Боча не беспредельщик – раз. И он – мой лучший кореш. Два. На этом разрешите поставить точку.

– Есть, товарищ капитан…

– Без обиды?

– Так точно…

– Тогда продолжим разговор?

– Непременно!

– Мать писала, что ты выбил должок кое с кого?

– Десять штук… «Бабки» в банк кинул на ее имя. Теперь тетя Валя ежемесячно снимает проценты. На них и живет.

– Возьми себе оттуда сколько понадобится… Так сказать, в счет компенсации затрат.

– Обижаешь… Ты для меня больше сделал.

– Спасибо, – растроганно пробормотал заключенный.

– Не за что.

– Скажи, мы действительно можем свободно разговаривать?

– Миллион процентов.

– Ты получил только деньги?

– А что еще?

– Головы!

– Не… Это не моя работа.

– Врешь, братец, по глазам вижу.

– Ты ж меня знаешь, командир… Сказал – не я, значит, не я…

– Может, даже имен таких не слыхивал?

– Каких?

– Глухой… Косой… «Команда инвалидов».

– Нет, почему же. Слыхал. Только не «мочил» я этих гадов. Косого вообще Глухой сделал, точнее, его сынишка, в больничке, при свидетелях…

– А его самого? Кто на тот свет спровадил?

– Ой, не знаю… Давай лучше о тебе поговорим.

– Что ты хочешь услышать?

– Только одно: да или нет!

– Имеешь в виду: убивал – не убивал?

– Так точно.

– Нет, Шура, не убивал.

– Так как я своего глухого тезку?

Гринько рассмеялся:

– Ну, ты даешь, парень!.. Нет, правда, если я в чем-то и виноват, то только в контрабанде оружия…

– Пятнадцать лет за такие шалости – пожалуй, многовато.

– Да, немало.

– У тебя есть какие-то соображения?

– По поводу чего?

– Своего досрочного освобождения.

– Да вот… Письмо недавно написал. Самому главному омбудсмену. Ответа пока не получил.

– И не получишь… Я тоже к кому только не обращался… Верховный суд, генпрокуратура… Глухо! Все говорят: подбрось «зеленки» на выборы – тогда посмотрим!

– Ну, так и отвалил бы им мою «десятку»…

– Извини, но такие суммы там давно не ходят. Как минимум – полтяшка. Хотя – не в деньгах дело…

– А в чем?

– Ты еще не знаешь этих шакалов. Капусту схавают – и в кусты, мол, прости друг, не вышло.

– Они что же, хотят всю сумму вперед?

– А ты как думал? Сегодня – деньги, завтра – стулья!

– Сволочи… Может, пойдем другим путем? Легальным. Начнем писать жалобы, подключим прессу, общественные организации…

– Ни хрена из этого не выйдет. Пока прокурор, который твое дело замутил, при власти…

– Левицкий? Я всегда подозревал, что он с «инвалидами» заодно.

– Стоит ему только кашлянуть или пригрозить пальцем – и все заткнутся! Одна надежда, что в прокуратуре сменится руководство, и новая метла станет поступать согласно известной поговорке.

– У нас есть повод для оптимизма?

– Да… Более того… Мои друзья в Киеве утверждают, что кто-то уже проплатил соответствующее решение по данному вопросу.

– Я в слухи не очень верю.

– Я тоже… Поэтому мы не будем сидеть сложа руки и ждать милости от природы… Тетя Валя считает, что этот пострадавший… Как его?

– Плинтус?

– Точно… Вроде как живой остался, а вместо себя подставил какого-то «бомжару».

– Такая версия давно гуляет по нашему городу.

– Может, я слетаю в Сидней?

– Ну да… Выйдешь на центральную площадь и начнешь кричать: «Ау, Плинтус, иди сюда, мой ласковый мальчик, я помогу тебе сесть в тюрьму!»

– Зачем ты так? Покручусь-поверчусь в диаспоре, авось и найду следы этого прохвоста.

– Мы с Бочей уже рассматривали подобный вариант. Лично я считаю его бесперспективным.

– Обращусь в госдепартамент, мол, проверьте, въезжал ли в вашу страну… Как его фамилия?

– Плинтусов К. Л… Только захотят ли они с тобою разговаривать!

– Куда денутся – захотят. Подобная информация не является секретной. По крайней мере в тех странах, которые мы считаем «цивилизованными».

– А если он воспользовался при переезде чужим паспортом?

– Что, есть такие данные?

– Нет, но ведь все может быть!

– Фифти-фифти… То есть все равно стоит попробовать!

В это время дверь заскрипела и приоткрылась. В образовавшемся проеме появилась сияющая физиономия Соломы.

– Вы еще не наговорились?

– Никак нет, – отозвался Шура.

– Да ты зайди, Юрьич, – панибратски предложил Гринько. – У нас от тебя секретов нет и быть не может…

– Ну, если только Александр Иванович не будет возражать.

– Не будет… Что скажешь, майор? Много душ загубил мой командир?

– Это лучше у него самого спросить.

– Владимира Богдановича послушать, так у вас тут одни божьи коровки.