Дважды – не умирать

– Господи, Отче наш,

сущий на небесах.

Да святится имя Твое,

да придет царствие Твое,

да будет воля Твоя.

И на Земле, как на Небе,

хлеб наш насущный

дай нам на сей день.

И прости нам долги наши,

как прощаем мы

должникам нашим.

И не введи нас в искушение,

но избави нас от лукавого.

Ибо, Твое есть Царство,

и сила, и слава во веки.

Аминь, аминь, аминь.

Молился он горячо, истово и чувствовал, как тело наполняется неведомо откуда взявшейся силой, а душа словно расправляет крылья. Он не жаловался на судьбу, ничего не просил, а хотел только одного – чтобы Бог услышал его, чтобы увидел с небес, как идет на верную смерть не предавший Его, и не сломленный врагами.

Глава 11

Целая вечность прошла, прежде чем Урманов услышал шаги. Сразу несколько человек шли по коридору… Заворочался ключ в замке, двери распахнулись.

– Что, нэ сдох еще? – переступая порог, с кривой усмешкой осведомился Анзор.

Следом за ним вошли Иса и Геха. Все – при оружии.

Собрав волю в кулак, Урманов медленно поднялся. Тело отозвалось тягучей, надсадной болью… Он стоял перед ними босой, почерневший от засохшей крови, с распухшим до неузнаваемости лицом.

– Собирайся, – бросил Анзор. – Пришел твой смэртный час.

Урманов оторвал от подола рубахи два узких лоскута, перевязал большие пальцы ног. Там, где были ногти, чернели сочащиеся раны – без перевязки трудно было бы идти.

С трудом втиснув израненные ноги в свою разношенную обувку, Урманов застегнул на все пуговицы бушлат. Перед глазами плясали мелкие яркие точки, кружилась голова. От слабости он едва держался на ногах.

– Пошли, – подтолкнул его в спину Анзор.

Хромая, Урманов двинулся по освещенному коридору.

На улице было темно, в доме светились занавешенные шторами окна. Холодный ветер рассеивал по округе мокрый снег вперемешку с дождем. Урманов жадно хватал пересохшими губами пролетающие снежинки. С той минуты, как он оказался в темнице, он ничего не ел и не пил.

– Что сейчас, утро или вечер? – спросил Урманов у Исы, когда Анзор оставил их и ушел в дом.

– Вэчер, – тихо ответил охранник.

Поеживаясь от холода, Урманов поднял воротник и повернулся к ветру спиной.

«Неужели больше никогда-никогда я уже не увижу дневного света? – с тоской подумал Урманов, оглядываясь по стонам. – А впрочем… Не все ли равно? Лучше вообще сейчас ни о чем не думать. Скорей бы уже… Нет сил терпеть».

Дверь открылась, на улицу выглянул Анзор.

– Давай, захади!

Урманов следом за Исой вошел в дом. Позади него шаркал ботинками по полу Геха. Он был простужен и время от времени сухо покашливал в кулак.

Комната была ярко освещена. За столом сидели трое – Джамал, его гость Валид и еще один незнакомый боевик. При виде пленного они многозначительно переглянулись.

Джамал встал, подошел ближе к Урманову, пристально вглядываясь в его почерневшее, распухшее от побоев лицо.

– Знаешь, зачэм позвали?

– Да, – тихо ответил Урманов, не отводя глаз.

– Ну, и каков будэт твой отвэт?.. Ты согласен принять ислам?

– Нет.

Джамал молча покачал головой. Он явно не ожидал такого ответа… Несокрушимая мощь человеческой души, воли, характера предстала вдруг перед ним в образе этого, казалось бы, совсем обычного, не геройского вида паренька.

Внешне Джамал оставался спокоен, но по напрягшемуся, застывшему лицу можно было определить степень его внутреннего недовольства и ярости, которые в любой момент могли вырваться наружу. Все остальные это тоже поняли и притихли, опасаясь его гнева. Особенно неуютно почувствовал себя Анзор.

– Собирайтэсь, – сказал Джамал. – Едем.

Урманова вывели на улицу, крепко связали за спиной руки… Урча моторами подъехали две машины – большой черный джип и легковой армейский УАЗик. За рулем джипа был Висар, а на УАЗе приехал Казбек. Джамал приказал ему остаться, и сам сел на место водителя. Позади него разместились Иса и Геха. Урманова, со связанными руками, затолкнули через заднюю дверь в багажное отделение. Там, в узком пространстве имелись два жестких сидения – одно напротив другого, и маленькое окошко на уровне головы.

В джип сели Валид со своим напарником и Анзор. Валид занял место рядом с водителем.

Покачиваясь на ухабах, машины покатили по грунтовой дороге в сторону поселка, миновали его и двинулись дальше в горы. Урманов с тоской смотрел на удаляющиеся огни. Он знал, куда его везут…

«Только бы не глумились напоследок. Пулю в сердце – и все. А то еще резать начнут, как барана. Анзор, он может…»

Внутренне он был готов ко всему. Но все равно происходящее казалось ему нереальным. Трудно было поверить, что счет его жизни идет уже на минуты.

Машины ехали в темноте, освещая фарами накатанную дорогу. С левой стороны возвышался горный склон, поросший густым лесом, а справа струилась неширокая, но быстрая и шумная река.