Дважды возрожденный

— Не дергайся ты так, — положил мне руку на плечо Мотор. — Он ничего не знал. Он просто играл. Играл, не думая о последствиях своих игр. Мы ожидали увидеть здесь воина, а встретили ребенка. Не убивать же его! Да даже если и захотели бы, он бы мигом нас в бараний рог свернул. Ему это раз плюнуть.

— Именно, играл, — поддержал его Мичман. — Понимаешь, Виктор, по виду ему лет восемь-десять, а фактически ему более трехсот.

— То есть как?

— Ты же сам рассказывал об их длительном сроке жизни.

— Он ничего не помнит о войне с гномами, наверное, тогда он был слишком мал. Мальчик даже с трудом помнит родителей. Он рос сам, на этой дикой пустынной планете, без родителей, без воспитания. У него даже не было понятия о жизни и смерти.

— Варвар какой-то, — говорю я.

— Он сам себе придумывал игры, — недовольно глянул на меня Мичман за то, что я его перебил. — И мы были для него игрушками. Своего рода оловянными солдатиками. Я сам такими играл в детстве. Бывало, построишь их в ряд — и давай стрелять в них камешками…

— Представляешь, Витек, он просто играл. Мы все были не более чем игрушками, — возмущенно рычит Мотор. — Этот маленький засранец, играя, приводил из соседних миров разных тварей и натравливал их на нас и гномов. Ты себе это представляешь?

— С трудом, — все еще недоверчиво качаю я головой. — А как вы с ним общались? Он что, знает русский?

— Они врожденные телепаты, — отвечает Мичман. — Я когда первый раз услышал в голове его голос, подумал, что сошел с ума. Потом привык. Мы за несколько дней научили его, что такое доброта, сочувствие, любовь… Попытались сделать из него человека… Он впитывал все новое для себя, как губка воду. И самое главное, — он сделал эффектную паузу, — он сказал, что ему нравится быть человеком.

— А потом он ушел, — добавил Мотор.

— Куда?

— Мы научили его ходить по срезам, и он ушел, пообещав, что будет себя хорошо вести и никого не будет обижать. Он решил стать великим путешественником и пройти все срезы, — гордо задрал подбородок Мотор. — Это я его надоумил.

— Сколько же я здесь провалялся?

— Четыре дня, — ответил Мотор. — Мальчик сказал, что ты проспишь несколько дней и будешь здоров. — Он неожиданно хихикнул. — А еще мы ему имя дали Петя.

— У него что, и имени даже не было? — в очередной раз удивляюсь я.

— Не-а, — продолжает веселиться Мотор. — Мы для него теперь что-то типа крестных отцов.

— А почему ваш Петя меня вылечил? — интересуюсь я с легким сарказмом в голосе. — Он ведь тогда еще не знал о доброте и сочувствии.

— Его удивило твое самопожертвование ради Мотора, — поясняет Мичман. — Он с таким чувством до сих пор не сталкивался, и оно ему очень понравилось. Он решил оживить сломавшуюся игрушку, чтобы еще раз ощутить твои эмоции.

— Теперь, Витек, я твой должник, — обнимает меня Мотор за плечи. Спасибо.

— Мелочи, — отмахиваюсь я, как будто каждый день кому-то жизнь спасаю. Сочтемся.

Мичман с довольным лицом выуживает из кармана трубку, и через несколько минут его голос звучит из табачного облака:

— Мы выполнили твое обещание перед гномихой. Лакт никогда больше не будет на них нападать. Он понял, что силу можно применять лишь для защиты, и не более. Теперь можно смело отправляться домой.

— А почему… — начал я, но Мичман перебил.

— Не задавай вопросов «почему» в отношении ребенка. Нам не понять мышление ребенка чужой расы, прожившего большую часть своей длинной жизни в уединении, не имея возможности покинуть этот мир. Иногда даже нашего, земного малыша не всегда поймешь, а тут совершенно чуждый нам разум. Учти это.

Я учел и решил не задавать накопившихся у меня вопросов. Теперь у нас остается лишь одно дело — попасть домой.

— Раз так, давайте перекусим — и в путь, — предложил я и пошел к вездеходу, сопровождаемый удивленными взглядами друзей. — А, вот еще что, остановился я на полпути. — А ваш Петя не говорил о каких-то изменениях в моем организме после воскрешения? А то сила в руках прям дурная появилась, показываю я на разорванные консервные банки, о которых в ходе разговора все забыли.

— Говорил, — кивает Мотор. — Он точно не знает, но возможны какие-то временные аномалии. Он до сих пор еще никого не оживлял и поэтому не уверен, что все сделал правильно.

— Ну спасибо, — нахмурился я, услышав об аномалиях. — Умеешь ты, Мотор, утешать.

— Стараюсь, — хмыкнул он в ответ.

ГЛАВА 13

— Все чисто, — говорит Мотор, выглянув в мир копачей. — Чистое поле. Вдалеке виднеется город. Можно идти.

Мы полностью собраны для дальней дороги. На спинах ранцы с продовольствием и боеприпасами, в руках оружие. Можно отправляться домой. Вездеход нам придется бросить здесь, так как мы не умеем перетаскивать с собой такую массу. А жаль. В нем путешествовать намного комфортнее.