Дваждырожденные (СИ)

— Все просто, — сказал сын Арджуны, — Шикхандини и Дхриштадьюмна окончательно взяли власть из рук Друпады. Они отдают приказы и взимают дань, ставят стражу и творят суд. Головы нерадивых летят на землю, как созревшие кокосы с пальмы. Все это вывело жителей из сонного оцепенения. Теперь все чаще слышны голоса, что надо идти освобождать наших братьев на севере, томящихся под гнетом Хастинапура. Короче говоря, воинский дух, подогреваемый страхом, теперь ярко пылает в сердцах наших союзников. Как видно, ошибался Юдхиштхира, верящий, что народ можно не заставить, а пробудить. Только нашего предводителя тревожат плоды несозревшей кармы, а всех остальных беспокоит куда более насущный вопрос: как выжить в ближайшем будущем. Впрочем, о плодах кармы и планах богов, думаю, вы знаете лучше всех… Поэтому я и веду вас сейчас в зал советов дворца Друпады. Нам не терпится услышать все, что с вами произошло. Мудрые попытаются истолковать смысл послания, принесенного апсарой Горного храма и решить, куда влечет нас поток вселенского закона.

* * *

— Хранители мира не безучастны к делам людей, но вмешиваться в события им запрещает закон дхармы, от которого не свободны даже боги. — Так говорила Лата на совете в зале собраний. За окнами клубился вечерний сумрак, пропитанный ветром, шелестом листьев и треском ночных насекомых. Пламя в медных светильниках металось и чадило. Казалось, сумрачный воздух зала гудел от напряжения невидимых тонких сил: так молнии бродят в недрах огромной черной тучи. Даже те из приглашенных на совет, кто не обладал зрячим сердцем, ощущали единую слитную волю, рождающуюся из потоков различных устремлений. Под высокими сводами зала собрались все приближенные Пандавов, советники Друпады, его многочисленные сыновья во главе с Дхриштадьюмной — могучим лучником и повелителем брахмы. Здесь же была Шикхандини в своих неизменных доспехах, сиявшая, как обнаженный клинок, такая же прямая и холодная. Кришна Драупади, рожденная, как гласят легенды, из того же пламени алтаря, что и Дхриштадьюмна, сидела поодаль в окружении Пандавов. Светлая лучистая кожа и белые одежды, трепещущие под легким ветерком, делали ее похожей на озаренную солнцем речку, текущую средь пяти могучих утесов.

Мы с Митрой уже успели коротко рассказать обо всем, что произошло с нами в горах и удостоились сидеть по левую руку от Накулы, рядом с Абхиманью. Впрочем, в этот момент особой радости я не испытывал, целиком поглощенный откровениями, которые выплеснула на собравшихся моя тихая и смиренная подруга.

Она рассказывала о наших скитаниях, о тайном вмешательстве небожителя в ее и мою судьбу, о смутных образах и видениях, посещавших ее в первозданной тишине храма.

— Все приметы Калиюги уже проявили себя, в том нет сомнений. Сбываются предостережения Сокровенных сказаний, — и Лата, прикрыв глаза, прочла нараспев строки, известные каждому в этом зале, — «…Люди алчные, злобные и глупые под влиянием низких страстей погрязнут в смертельной вражде. Отец пойдет против сына, а сын — против отца. Цари, лишившись ясности разума, всеми способами будут присваивать чужое имущество. Мужчины, утратив силы и мужество, ослепленные жадностью, будут милостивы ко всем, кто пообещает им богатство. Умножится число живущих, потому что люди будут заботиться только о плотских наслаждениях. Справедливость лишится силы, беззаконие восторжествует».

Разве не о нашем времени эти слова? — воскликнула Лата. — Но все предупреждения мудрых не в силах пробиться сквозь пелену вожделения, окутавшую человеческие сердца. Поистине, нужен небесный огонь Шивы, чтобы разогнать тьму майи и очистить землю от скверны.

— Но что ждет нас всех, если пророчество верно? — голос царя Друпады прозвучал громко и резко в сгустившейся тишине.

— Небожители оставили нас самих решать свою судьбу, — сказала Лата, — поэтому Арджуна и не был допущен в этот раз в их горные обители. Они не могут и не хотят влиять на столкновение человеческих сил.

— Но, это не значит, что оружие богов уже не нашло своего пути к людям, — мрачно заметил Арджуна, — панцирь Карны, неотразимое копье…