Две дамы с попугаем

На галерее никого не было. В том месте, где они заметили движение, на полу валялся обрывок светлого холста, Надежда совершенно машинально его подняла.

— Куда же он мог деться? — Алка уже начинала сердиться.

Они прошли галерею до конца и тут, в темном углу, увидели низенькую, едва заметную дверцу. Роль дверной ручки на ней играло массивное кованое кольцо. Надежда попыталась за него потянуть. Не тут-то было. Дверь была заперта изнутри.

— Вот сюда он и делся.

Алка тоже попыталась открыть дверцу, вложив в это усилие всю свою мощь и нерастраченный огонь своей души — и тоже безрезультатно.

— Нет, здесь без инструментов и помощников нечего делать, — проговорила Надежда, внимательно рассматривая дверь.

— Кого бы нам себе в помощники за-, лучить? — мечтательно заговорила Алка. — Вот если бы Валя был здесь…

— Ну, Алка, совесть иметь надо, ищешь мужа, а думаешь о другом!

— Так я только о пользе дела пекусь! — обиделась Алка.

— Вот что я думаю… Эта дверь ведет во внутренние помещения, и, скорее всего, туда ведет не только она. Помнишь ту боковую дверку, где кто-то скрылся, когда мы вышли из башни?

— Или которую захлопнул ветер, — ехидно вставила Алка.

— Ветер или не ветер, но та боковая дверка ведет не в главное помещение церкви, а туда же, куда и эта, — во внутренние переходы. В средневековых замках и соборах всегда полно разных тайников и подземелий…

— И привидений, — вставила Алка.

— Да отстань ты со своими привидениями!

Надежда торопливо спустилась с галереи, Алка еле поспевала за ней. Когда они вышли из церкви, боковая дверка была распахнута настежь. Алка выразительно посмотрела на Надежду:

— Ну, видишь теперь — ее ветер то закрывает, то открывает!

— Ну подумай немножко: какой ветер во дворе замка — здесь же высокие стены. И потом, если ветер закрыл дверь, то как он сможет ее открыть?

— Значит, не ветер, а сквозняк!

— Ох, Алка, не устаю поражаться твоему упрямству! Мы же с тобой вместе видели кого-то на галерее, ты сама орала, что это Петюнчик!

— А теперь я так не думаю!

— Что же случилось, что ты так быстро изменила мнение?

— Если бы это был Петюнчик, он при звуке моего голоса побежал бы ко мне, а этот явно от нас убегал. Значит, или это кто-то другой, или Бледный Эрик.

Логика, хотя и своеобразная, в Алкиных рассуждениях явно была, Надежда даже сразу не нашлась, что ответить. Но все же следовало посмотреть, что находится за запертой дверью, и Надежда умильно посмотрела на Алку:

— Аллочка, ну давай пойдем туда, ну последний раз, чтобы уж больше сюда не возвращаться.

Алка милостиво согласилась и первой устремилась в темный, пахнущий сыростью проем. За дверью начинался узкий коридор, проложенный в толще церковной стены. Несколько метров еще было что-то видно — хватало скудного света от входа, — но далее была уже полная тьма.

Надежда схватила Алку за руку:

— Куда ты прешься в темноту? То не заставить, а то разлетелась! Придется разворачиваться, а то все ноги переломаем, провалимся в подземелье. Без фонаря тут делать нечего.

Алка начала ворчать, что Надежда сама не знает, чего хочет, но признала ее правоту, что само по себе было удивительно. Правда, у ее покладистости были две серьезных причины: во-первых, она уверила себя, что Петюнчика не может быть такой темноте и сырости, а во-вторых, она успела проголодаться, о чем тут же и сообщила Надежде.

— Да, — вздохнула Надежда, — когда ты хочешь есть, все остальные проблемы отступают на второй план.

— Но мы же сегодня очень рано завтракали! И очень легко!

— Омлет с ветчиной — это, по-твоему, легкий завтрак?

— Конечно. Да и сколько его там было?

— Ладно, пошли уж. Я тебя не первый год знаю.

Выходя из замка, Надежда оглянулась.

Ей показалось, что в одном из окон сторожевой башни мелькнул бледный силуэт, но пока она щурилась на солнце и подзывала Алку, силуэт исчез.

Хозяин кафе встретил их встревоженно.

— О дамы. Я отчень, отчень за вас волновался! Вы ходиль в замок, это отчень опасно! Разве вы не знать — Бледный Эрик убивать сегодня еще один человек?

— Что вы, мы были очень осторожны, сейчас все-таки день.

Хозяин кафе заметил в руках у Надежды кусок ткани, подобранный на галерее замка. Надежда притащила его с собой абсолютно машинально.

— Что это? — воскликнул хозяин, переменившись в лице.

— А, это? Это я подобрала в замке, а что?

Хозяин взял обрывок у нее из рук и рассматривал его, горестно качая головой.

— Та, та, та… Это кусок от… как это по-русски… от саван, похоронный саван.

— Что вы говорите? — Надежда внимательно рассматривала кусок белой ткани.

Кусок был явно оторван от чего-то большого. Полотно было тонкое, белое, даже довольно чистое и абсолютно новое, это Надежда могла сказать с уверенностью С краю кусок был аккуратно подрублен, причем строчка явно фабричная.

А это что такое? Сбоку была пристрочена маленькая бирочка. Написано «Слока», а дальше номер партии, серия и год.

— Алка, смотри, написано: девяносто седьмой год. Я же говорю, что полотно совсем новое! Скажите, — обратилась Надежда к хозяину, — а в Слоке ведь находится ткацкий комбинат, и белье постельное тоже там шьют?

Хозяин молчал.