Две Дианы

– Это немецкие рейтары, – сказал Мартен-Герр, – иными словами – наемные солдаты. Они продают свою руку тому, кто лучше платит, и хорошо знают, что стоит храбрость. Они уже были у испанцев и англичан. Но испанец мало дает, а англичанин слишком торгуется. Покупайте их, ваша светлость, в деле они будут хороши. Они никогда не спорят и, как люди точные в своих обязательствах, всегда лезут прямо на пушки с полнейшей невозмутимостью. Ведь для них мужество – только предмет сделки.

– Я беру этих поденщиков славы, – сказал Габриэль, – и для большей верности плачу им за месяц вперед. Кто там еще?

Оба тевтонских Голиафа по-военному отдали честь и направились к выходу, чеканя шаг.

– Следующий, – произнес Мартен, – по имени Пильтрусс. Вот он.

Некое разбойного вида существо в изодранном платье, переваливаясь, вошло в комнату, остановилось в замешательстве и воззрилось на Габриэля, словно он был судьей.

– Не стесняйтесь, Пильтрусс, – мягко обратился к нему Мартен-Герр. – Несмотря на ваш дикий вид, вам, право, нечего краснеть.

Потом он доложил своему господину:

– Пильтрусс, монсеньор, так называемый человек с большой дороги. Он ходит по дорогам, которые кишат чужеземными грабителями, и грабит грабителей. Что же касается французов, то он не только милует, но даже и помогает им. Итак, Пильтрусс – своего рода завоеватель. Тем не менее он ощутил потребность изменить свой образ жизни. Вот почему он с такой охотой принял предложение вступить под знамя виконта д’Эксмеса.

– Хорошо, – сказал Габриэль. – Я принимаю его под твою, Мартен, ответственность, с условием, что он изберет ареной для своих подвигов не большие дороги, а укрепленные города.

– Благодари монсеньора, чудак, – подтолкнул его Мартен-Герр.

– Благодарю вас, ваша светлость, – заторопился Пильтрусс. – Обещаю вам, что никогда не буду драться один против двух или трех, а только против десятерых.

– В добрый час, – усмехнулся Габриэль.

После Пильтрусса явилась некая мрачная, бледная и чем-то озабоченная личность.

Зловещее выражение его лица усугублялось бесчисленными шрамами и рубцами.

Мартен представил этого седьмого, и последнего, новобранца под невеселой кличкой Мальмор.

– Господин виконт, – сказал он, – вы не должны отказывать бедняге Мальмору. У него явное пристрастие к войне. Он просто грезит сражениями и, однако, ни разу в жизни даже не пригубил этого кубка наслаждения. Он так смел, так рвется в стычку, что с первого же шага получает рану, которая и приводит его в лазарет. Все его тело – сплошной рубец, но он крепок, а бог милостив, и он поднимается и снова ждет подходящего случая. Монсеньор, вы сами видите, что нельзя лишить этого скорбного вояку радости, которая принесла бы обоюдную пользу.

– Ладно, беру Мальмора с его энтузиазмом, – сказал Габриэль.

Довольная улыбка скользнула по бледному лицу Мальмора, и он ушел, дабы присоединиться к новым своим товарищам.

– Надеюсь, теперь все? – спросил Габриэль своего оруженосца.

– Да, монсеньор.

– Что ж, у тебя недурной вкус, – заметил Габриэль. – Благодарю за удачный выбор.

– Да, – скромно промолвил Мартен-Герр, – такими ребятами не стоит пренебрегать.

– И я так думаю, – согласился Габриэль. – Крепкая компания.

– А если сюда добавить еще Ландри, Обрио, Шенеля, Котамина и Балю, наших ветеранов, да еще вашу светлость во главе, да еще четырех или пять человек из вашей челяди, так у нас будет такой отряд, которым можно будет похвастаться перед друзьями и особенно перед врагами.

– Правильно, – сказал Габриэль. – А сейчас ты займешься их экипировкой. Мой же день пока еще не закончен.

– Куда вы собираетесь нынче вечером, монсеньор? – спросил Мартен.

– В Лувр, к герцогу де Гизу. Он ждет меня к восьми часам, – ответил Габриэль, поднимаясь со стула. – Ты даже не знаешь, как нужна мне победа! И я добьюсь ее!

И, направляясь к двери, он воскликнул про себя: «Да, я тебя спасу, отец! Я спасу тебя, Диана!»

XII. Неуклюжий ловкач

Теперь перенесемся мысленно за шестьдесят лье от Парижа, и тогда мы окажемся в Кале в конце ноября 1557 года.

Не прошло и двадцати пяти дней с отъезда виконта д’Эксмеса, как гонец его уже появился у стен английской крепости. Он потребовал, чтоб его провели к губернатору, лорду Уэнтуорсу, для вручения ему выкупа за бывшего пленника. Он был неловок и крайне бестолков, этот гонец: как ни указывали ему дорогу, он двадцать раз проходил мимо ворот и, по своей глупости, тыкался во все замаскированные двери. Это было сущим наказанием – дурачина успел обойти чуть ли не все наружные укрепления у главного входа в крепость.

Наконец после бесчисленных указаний он все-таки отыскал нужную дорогу. В те далекие времена магическая сила слов: «Я несу десять тысяч экю для губернатора» – была такова, что суровые формальности выполнялись мгновенно. Его для виду обыскали, затем доложили о нем лорду Уэнтуорсу, и вот носитель столь уважаемой суммы был беспрепятственно пропущен в Кале.