Две Дианы

Перро, следуя поодаль от своего господина, видел, как он остановился перед дверьми г-жи Дианы, постучал, затем вошел. Тогда и Перро приблизился к этим дверям. Г-н де Монтгомери надменно и властно говорил со слугами, пытавшимися преградить ему дорогу. Они уверяли, что г-жа лежит в спальне больная. Но граф отстранил слуг и прошел дальше, а Перро, воспользовавшись их замешательством, проскользнул через незапертую дверь и в темноте беспрепятственно поднялся по лестнице за г-ном де Монтгомери.

На верхней площадке лестницы графа уже ждали две взволнованные и заплаканные служанки герцогини; они спросили, что ему угодно в столь поздний час. И точно, на башенных часах пробило в этот момент десять. Г-н де Монтгомери заявил им, что желает видеть г-жу Диану, что должен ей безотлагательно сообщить важные новости и, если она не может его принять тотчас же, он подождет.

Говорил он так громко, что в спальне герцогини, расположенной неподалеку, все было, конечно, слышно. Одна из служанок побежала в спальню и вскоре вернулась с ответом, что г-жа де Пуатье готовится ко сну, но тем не менее выйдет к графу, пусть он ждет ее в молельне.

Итак, либо дофина не было в спальне, либо он вел себя малодушно для наследника французского престола. Г-н де Монтгомери, не возражая, прошел в молельню вместе с обеими служанками.

Тогда Перро, притаившись в сумраке лестничного пролета, пробрался на площадку и спрятался за одним из настенных ковров в широком коридоре, отделявшем спальню г-жи Дианы от молельни. В глубине коридора виднелись две заделанные двери: одна вела в спальню, другая — в молельню. Перро тут же понял, что услышит почти все, что будет происходить в обеих комнатах. О, не простое любопытство руководило моим добрым мужем, господин виконт! Прощальные слова графа и какой-то тайный голос шептали ему о грозящей опасности, наталкивали на мысль, что графу готовится западня. Перро хотел быть рядом, чтобы в случае надобности помочь своему господину. К несчастью, г-н виконт, ни одно из слов, донесшихся до его слуха, не может пролить ни малейшего света на темный и роковой вопрос, терзающий вас теперь.

Г-н де Монтгомери не прождал и двух минут, как г-жа де Пуатье стремительно вошла в молельню.

— Что это значит, граф? — накинулась она на него. — Что это за ночное вторжение после моей просьбы не приходить сегодня?

— Я вам отвечу откровенно в двух словах, герцогиня, но сперва отпустите своих девушек. Теперь слушайте, я буду краток. Мне только что сказали, что у меня есть по вашей милости соперник, что соперник этот — дофин и что сегодня вечером он у вас.

— И вы поверили? Если вы сюда примчались для проверки… — высокомерно сказала Диана.

— Я страдал, Диана, и прибежал к вам, чтоб вы исцелили меня от страданий.

— Ну что ж, вы меня увидели, вы убедились, что вам солгали, дайте же мне покой. Бога ради, Жак, уходите!

— Нет, Диана, — заявил граф, очевидно встревоженный тем, что она слишком торопилась от него избавиться. — Если утверждение, будто дофин находится у вас, оказалось ложным, то это вовсе не значит, что он не может прийти к вам сегодня вечером… А мне бы так хотелось изобличить во лжи клеветников!..

— Итак, вы здесь останетесь, сударь?

— Останусь, сударыня. Идите спать, если вам нездоровится, Диана. Я же, с вашего позволения, буду охранять ваш сон.

— Но, собственно говоря, по какому праву, сударь, вы поступаете так? — воскликнула Диана. — В качестве кого? Разве я уже не вольна в своих поступках?

— Нет, сударыня, — твердо ответил граф. — Вы не вольны превращать в посмешище всего двора честного дворянина, чье предложение вы приняли.

— Предложения меня охранять я, во всяком случае, не приму, — отчеканила Диана. — У вас нет никакого права оставаться здесь. Вы мне не муж. И я не ношу вашего имени, насколько мне известно.

— Сударыня! — в отчаянии воскликнул тогда граф. — Что мне до насмешек? О Боже мой! Вы ведь знаете, Диана, что не об этом речь. Честь! Достоинство! Имя! Дело не в них, совсем не в них, а в том, что я люблю вас, что я с ума схожу, что я ревную и убью всякого, кто посмеет коснуться моей любви, будь то дофин, будь то сам государь! Мне безразлично имя того, кому я отомщу, смею вас уверить!

— А за что именно, разрешите узнать? И почему? — раздался властный голос за его спиной.

Перро вздрогнул, ибо узнал только что пришедшего по полутемному коридору дофина, ныне — нашего короля. Позади него вырисовывалось глумливое и жестокое лицо г-на де Монморанси.

— Ах! — вскричала г-жа Диана и, заломив руки, упала в кресло. — Вот чего я боялась!

— А! — вырвалось у графа.

Но через мгновение Перро услышал его почти спокойный голос:

— Ваше высочество, одно только слово… Бога ради! Скажите мне, что вы сюда явились не потому, что любите госпожу Диану де Пуатье и что она любит вас!

— Господин де Монтгомери, — ответил дофин, еще не остывший от гнева, — одно только слово… порядка ради: скажите мне, что вы здесь находитесь не по той же причине.