Две горсти песка. Мату-Гросу

И уж конечно, мы не хотели упустить дорогу. Только что-то не похоже, чтобы тут могли проходить какие-либо дороги… Мы с Шарлем опять обратились к карте, продолжили линию от места старта до последней вычисленной точки и дальше, так что она пересекла берег Африки. Но как убедиться, совпадает ли эта линия на самом деле с нашим курсом? На карте, куда ни погляди, одно слово «буш». Кое-где она толковала что-то о «фермах», но без особой уверенности; не было даже показано, где кончается ферма и начинается лес. Дорога была единственным ориентиром, а до нее в этом месте от берега километров десять — пятнадцать. Вдруг я заметил между деревьями глубокую борозду.

— Там внизу проходит тропа! — сказал я.

Мы уставились на полоску бурой грязи — не покажутся ли на ней люди? Но она оставалась безлюдной и безмолвной. Посмотрели на карту — может быть, тропа обозначена? Нет… Вдруг нас осенило.

— Никакая это не тропа, — заявил Шарль. — Это же и есть дорога, черт побери.

Он был прав, надо было срочно что-то предпринимать. Несмотря на малую высоту, мы шли со скоростью около тридцати пяти километров в час и, следовательно, быстро удалялись от дороги. Каждая лишняя минута в воздухе — лишних полкилометра пешего хода до дороги. Легко парить над зарослями, совсем другое дело прорубать себе путь сквозь них на земле. Я открыл выпускной клапан, и через две секунды мы начали снижаться. Одновременно мы сбросили гайдроп. Вытянувшись во всю длину, шестидесятиметровый канат вскоре коснулся древесных макушек. Эта мера сыграла свою роль, аэростат уравновесился в тридцати метрах над стремительно уходящим назад сплетением ветвей.

До сих пор все шло хорошо, но где тут садиться? Я не видел впереди ничего подходящего. Никакой прогалины. Никакого болотца. Ничего похожего на ферму и, к счастью, ничего похожего на сизаль.

Над деревьями воздух был чуть холоднее, и, несмотря на гайдроп, аэростат тянуло вниз. Я стоял в передней части гондолы, Шарль — в задней, если такие определения вообще приложимы к предмету меньше метра длиной. Как только мы теряли высоту, я отдавал распоряжение сбросить горсть песку. Вот так, прыгая по-лягушачьи, мы и проникали все глубже в сердце Африки.

— Еще горсть? — спросил Шарль.

— Постой. Рано. Теперь давай!

Мы подскочили вверх и перепрыгнули через очередное препятствие.

— Далековато придется нам идти, — заметил Дуглас.

— Видит Бог! — подтвердил Шарль.

— Еще горсть.

— Есть еще горсть, — отозвался Шарль, и в нескольких метрах под нами проскочила макушка дерева.

Хотя наша скорость из-за гайдропа и малой высоты упала до каких-нибудь пятнадцати километров в час, деревья мчались мимо с пугающей быстротой.

— Еще горсть.

— Есть, — сказал Шарль.

— Очень далеко идти… — произнес Дуглас.

Вдруг прямо перед нами выросло сухое дерево, страшно корявое, с клочьями мха на белых сучьях.

— Еще горсть, Шарль. Нет, постой! Больше не надо. Попробуем налететь на дерево. Врежемся в него.

Прежде чем кто-либо успел сказать что-нибудь еще, аэростат и впрямь врезался в дерево. Мы присели и увидели мелькающие ветки. Раздался страшный треск. Гондола подскочила, зацепилась, но тут же вырвалась на свободу. Пользуясь тем, что аэростат остановился и ветер еще не успел снова подхватить нас, а впереди показалось что-то вроде прогалины, я выпрямился и изо всех сил дернул веревку разрывного полотнища. Еще раз, еще. Наконец полотнище подалось, и мы быстро пошли вниз. Скачок, я опять дернул, и после следующего удара о землю гондола легла набок. Мы дружно шлепнулись ничком на траву Африки, и вместе с нами по земле рассыпалась куча разных предметов.

— Господи! — услышал я приглушенный голос Шарля.

Мы выбрались из гондолы и встали на ноги. Никто не пострадал. Оболочка — в ней еще оставалось немного газа — тоже как будто была цела. Она повисла на молодом зеленом деревце. Метрах в тридцати — сорока позади лежало поломанное засохшее дерево, которое помогло нам приземлиться, а поверх него — гайдроп. Хватит — попетлял, поизвивался, можно отдохнуть. Перелет закончился ровно через два часа после старта. Мы совершенно не представляли себе, где находимся. Но ведь все кончилось благополучно. Перелет завершен. Даже лемур был явно обрадован.

Звон в ушах сменился назойливым стрекотанием насекомых. Африка, кругом была Африка… Мы поздравляли друг друга и рассказывали друг другу про наш полет то, что каждый из нас отлично знал и сам. Мы смеялись. Мы размахивали шапками. И снова смеялись. Потом, с некоторым опозданием, сообразили, что здесь нас никто не найдет. Нужно самим искать наших друзей.

Глава шестая За шаром