Две – к радости

– Ты это сейчас серьезно? Ты на чьей стороне, Одри? Можно было бы подумать, что после того, что случилось в Джорджии, ты, по крайней мере, будешь знать, когда стоит выступать, а когда лучше заткнуться. Полагаю, я очень в тебе ошибалась. Ты не та, за кого я тебя принимала… Ты просто овца.

Она встает со скамьи и смотрит на меня сверху вниз. Всплескивает руками и резко выдыхает.

– Знаешь что? С меня, мать его, хватит, Айви. Катись оно все, что я выяснила.

Больше всего на свете мне хочется продолжать кричать на нее, рассказать ей обо всем, что мы с Харриет нашли в кабинете ее отца. Я хочу сказать ей, что она все равно не нужна «Обществу сороки», что она просто пятое колесо в телеге. Что у нее нет друзей. Что она так отчаянно нуждается в мужском внимании, что пойдет даже за бывшим своей соседки по комнате. Но это ничего не даст. Я и так уже сказала достаточно. После этого для нас уже нет пути обратно.

Одри разворачивается, скрещивает руки на груди и идет назад к школе. Когда она решает, что ушла достаточно далеко, чтобы я не видела, она склоняет голову и вытирает глаза. Да пошло оно. Я не стану сидеть тут и чувствовать себя злодейкой из-за того, что заставила ее плакать. Она сама во всем виновата. Она могла бы постоять за себя, но не сделала этого. Она ушла.

Не имея никаких других планов на вторую половину дня, и с пламенем, разгоревшимся в моей душе, я достаю телефон и отправляю сообщение инспектору Шинг с вопросом о новой встрече. Я знаю, что могу по-настоящему пошатнуть мир Одри. Дела ее отца также нуждаются в расследовании.

Я встаю и открываю групповой чат «Общества сороки».

«Запускаем проект постер. Давайте распространим их сейчас. Все помнят, что за кем закреплено?»

Нажимаю «отправить» и жду, чтобы увидеть, кто онлайн и прочел сообщение. Все тут же начинают писать ответы.

Харриет:«ДА, КОРОЛЕВА. Давайте, мать его, сделаем это. За мной ящики и ячейки. Иду туда прямо сейчас».

Иоланда: «Я – общая комната.

Постеры наготове».

Не жду ответов остальных. Мне нужно успеть разместить свои постеры до того, как в четыре прозвенит первый звонок, сигнализирующий об открытии столовой. Сейчас выходные, но тут еще достаточно студентов, которые могут получить новость. Вхожу и поднимаюсь по лестнице Дома Гелиос. Это одна из самых впечатляющих лестниц в школе, широкая, изгибающаяся, с полированными дубовыми ступенями. Кроме того, она довольно высокая, а с верхней площадки можно увидеть коридор внизу. Идеально для запуска постеров в толпу студентов.

Стою наверху лестницы, упершись бедрами в деревянные перила, и жду. Постеры зажаты в высоко поднятой руке, и адреналин разлетается по венам. Надеюсь, это сработает. Как только другие ученики узнают о планах реконструкции, это взорвет Иллюмен Холл.

Напряженно жду звонка, и тишина немного нервирует. Слышу, как внизу хлопают двойные двери, и студенты начинают протискиваться в коридор. Раздается звонок, громкий и четкий, прорезая болтовню и шум. Вытягиваю руку за перила, делаю глубокий вдох и разжимаю пальцы. Бумаги закручиваются спиралью, порхают и разлетаются по всему помещению, прежде чем мягко опуститься на пол, где студенты наклоняются, чтобы поднять и прочесть их. Делаю шаг назад, чтобы меня никто не увидел, и иду к комнате Харриет.

Дело сделано.

35 Одри

Это абсолютный хаос.

Мимо, едва не сбивая меня с ног, зажав в руке оранжевую бумажку, пробегает мальчик. Он не останавливается для извинений после моего вскрика. Как будто даже не замечает меня. Мои руки леденеют, когда я вспоминаю, как в школе разбрасывали листовки в последний раз: для продвижения подкаста Кловер. Холодок пробегает по спине – будто призрак Кловер бродит по коридорам.

Один листок лежит на полу лицом вниз. Я подбираю его и облегченно выдыхаю. Все же не Кловер. Но теперь я понимаю, почему мальчик так несся по коридору.

Айви выпустила кота из мешка. «СПАСИТЕ НАШУ ШКОЛУ», – кричит листовка.

Хотела бы я заглянуть в голову Айви, чтобы узнать, почему она выбрала именно этот момент, чтобы рассказать ученикам о судьбе Иллюмен Холла. Не знаю, чего она ожидает: чтобы все объединились, выступили единым фронтом или, может, устроили что-то вроде сидячей забастовки в знак протеста? Вместо этого школа как будто разом сошла с ума.

Все еще выходные, так что в школе далеко не все ученики. Но те, кто здесь, в панике. В столовой плачет группа девятиклассниц, их утешает Араминта.

– Ты знаешь, кто это сделал? – Увидев меня, она поднимает одну из листовок.

Она подписана «Сороки», но, конечно, я знаю, что это Айви, и Араминта может прочесть это у меня на лице.

Она качает головой.

– Я просто не понимаю. Никто не должен был знать пока что.

Глаза у меня распахиваются.

– Так ты знала?

Араминта заставляет меня замолчать яростным взглядом.