Две королевы

Она применила власть и приказала Сесилу отказаться от планов изменить порядок наследования трона. Акт о безопасности королевы, принятый в марте 1585 г., содержал два дополнительных условия, каждое из которых намекало на Марию и прокладывало путь к ее осуждению и казни. Первое относилось к претенденту на трон (то есть к Марии), который замешан во вторжении, мятеже или заговоре. В этом случае должна собраться комиссия из членов Тайного совета и других лордов, членов парламента, а также судей, чтобы выслушать доказательства и вынести вердикт, который будет обнародован королевским манифестом. Признанные виновными лишатся права на наследство, а все подданные «на основании этого закона и поручения Ее Величества» могут осуществить месть, убив их. Следующее условие было связано с убийством Елизаветы. В этом случае члены комиссии, как и прежде, должны провести расследование и вынести вердикт, а предполагаемый выгодоприобретатель (Мария) должен быть объявлен вне закона, после чего он сам и его сообщники найдены и убиты, как того требует Ассоциация.

Принятый закон подтверждал договор об Ассоциации в том, что касается Марии, но самые драконовские меры были смягчены. Если договор не предусматривал открытого судебного процесса, то закон указывал, что преступники должны предстать перед комиссией. В договоре упоминались наследники и преемники (то есть Яков VI), но Елизавета исключила их, если только они не «помогали заговору или знали о нем». Это был не просто альтруизм. Она собиралась отправить экспедиционный корпус под командованием Лестера на помощь восставшим голландцам. Это означало открытую войну с Филиппом, что вело к столкновению с испанской Армадой. Для защиты северной границы Елизавета начала переговоры с Яковом и заманивала его перспективой шага, от которого до сих пор воздерживалась. После трибунала, которому Морей предъявил «письма из ларца», она признала Морея регентом Шотландии, но не признала Якова VI королем. Теперь она была готова это сделать и даже не исключала возможности признать его наследником английского трона, привлекая девятнадцатилетнего юношу этим роскошным призом.

Джеймс был подходящим кандидатом — мужчиной и протестантом. Заигрывание с д’Обиньи и его друзьями-иезуитами были всего лишь подростковым увлечением. Он был до глубины души возмущен ограничениями, которые накладывали на него лорды, и особенно Бьюкенен, его ненавистный наставник. Он жаждал взойти на престол, наделенный большей властью, чем в Шотландии, и, надеясь на такую награду, как Англия, решил не делить династические претензии с матерью, которую даже не помнил.

В том же месяце, когда Елизавета своими решительными действиями изменила Акт о безопасности королевы, Яков проинформировал Марию, что всегда будет уважать ее как «королеву-мать». Но это большее, на что он согласен. Не может быть и речи о совместном правлении или о ее возвращении в Шотландию в качестве королевы. Для Марии это стало самым жестоким ударом. Читая послание, она не верила своим глазам. Ее реакция — приступы рвоты, отчаяние и ярость. «Обращаю Ваше внимание, — негодовала она, сдерживая слезы, — что я Ваша истинная и единственная королева. Больше не оскорбляйте меня этим титулом королевы-матери… в Шотландии нет других короля или королевы, кроме меня».

Мария тут же написала Кастельно и потребовала, чтобы в переписке с Яковом тот не называл его королем. Она угрожала, что проклянет сына и лишит его наследства, если он не послушает ее и заключит сепаратное соглашение с Англией. Это был удар в самое чувствительное место, разрушающий все, за что Мария боролась с момента возвращения в Шотландию из Франции. «Я думаю, — писала она, — что никакое наказание, божеское или человеческое, не может сравниться с такой огромной неблагодарностью, если он в этом повинен, как решение силой и тиранически захватить то, что по справедливости принадлежит мне и на что он не может иметь никаких прав, иначе как через меня».

Тем не менее через год договор с Англией был подписан. Яков — возможно, сам того не сознавая, — сделал неизбежной казнь матери в замке Фотерингей. Своей подписью под договором он сделал Марию бесполезной и ненужной. Для Марии, которая перенесла столько ударов, когда ее враги или соперники считали, что она стоит у них на пути, это стало окончательным поражением. Она впала в отчаяние. Пророчество «Расследования» теперь стало сбываться: «Настоятельно необходимо отважиться на крайние меры…»