Две крепости

День развернулся в небесах, и взглядам путников открылось, что горы теперь гораздо дальше от них и стоят на востоке длинной туманной грядой, постепенно тающей вдали. Их пологие западные склоны, поросшие лесом, кое-где прореженным широкими полянами, терялись в мягкой дымке. В этих местах встречались смолистые пихты, кедры, кипарисы и другие деревья, не ведомые обитателям Шира. Всюду здесь в изобилии росли благоуханные травы и кустарники. Долгое путешествие из Ривенделла увело хоббитов далеко на юг от их земли, но только теперь они заметили перемену климата. Здесь уже вовсю царила весна: молодые побеги папоротника пронзали мох и плесень, зеленели кончики лиственничных ветвей, в траве светились маленькие цветы, пели птицы. Итилиен, сад Гондора, ныне запущенный, сохранял и в дикости свою прелесть.

С юга и запада этот край был открыт ласковому воздуху Андуина, с востока его прикрывал Эффель-Дуат, с севера, отделяя от тени гор, — Эмин-Муил. Теплые и влажные морские ветры свободно проникали сюда. Здесь росли многочисленные огромные деревья, посаженные много веков назад, погрузившиеся за минувшее время в буйные заросли своего беспорядочного потомства. Были здесь целые чащи тамариска и пахучего терпентинного дерева, оливы и лавра; а еще — можжевельник и мирт; и тимьян, растущий кустиками или покрывающий своими стелющимися ростками, словно ковром, невидимые камни; шалфей множества видов выбрасывал голубые, красные и бледно-зеленые цветы; и майоран, и свежая петрушка, и еще немало трав, находящихся за пределами садоводческих познаний Сэма. Гроты и скалистые стены густо заросли плющом и камнеломкой. В глубине лощины пробудились примулы и анемоны. Асфодели и разнообразные лилии кивали своими полуоткрытыми головками в густой темно-зеленой траве возле омутов, где быстрые ручьи отдыхали в прохладе на своем пути к Андуину.

Путешественники свернули с дороги и спустились по склону. Они прокладывали себе путь среди трав и кустов, и сладкий аромат разливался вокруг них. Голлум кашлял и сердито ворчал, а хоббиты глубоко, с наслаждением дышали. Сэм ни с того ни с сего захохотал — просто на сердце легко стало. Они шли по течению ручья, стремительно убегавшего вниз и вскоре приведшего их к маленькому чистому озеру в неглубокой лощине. Оно заполняло руины древнего каменного водоема, чьи резные края почти сплошь заросли мхом и розовыми кустами. Вокруг стройными рядами стояли клинки ирисов, и листья водяных лилий плавали на темной, слегка волнующейся поверхности. Озеро было глубоким и чистым и мягко плескалось о каменистые берега.

Здесь путники умылись и вдоволь напились из ручья. И приступили к поискам убежища: хоть земля эта была прекрасна, все же принадлежала Врагу. Они не далеко ушли от дороги, и уже здесь то и дело попадались следы былых сражений и более свежие раны, нанесенные орками и другими гадкими слугами Темного Лорда: ямы, полные грязи и нечистот, бесцельно срубленные и оставленные гнить деревья с вырезанными в коре изображениями Глаза.

Сэм бродил по берегу озера, нюхая и трогая незнакомые растения, и на время забыл о Мордоре. Неожиданно действительность напомнила ему о постоянной опасности. Он наткнулся на выжженный круг, посреди которого были свалены грудой расколотые кости и черепа. Свежая поросль шиповника и эглантерии и побеги ломоноса уже накинули свой покров на следы убийства и страшного пира. Но произошли они — это было ясно — не столь уж давно. Сэм поспешил к своим спутникам, но ничего им не сказал: костям будет лучше, если Голлум их не тронет.

— Давайте отыщем место, где можно полежать, — предложил Сэм. — Мне кажется, что лучше немного подняться.

Чуть поодаль, в стороне от озера, они нашли толстый коричневый слой прошлогоднего папоротника. Вокруг высилась чаща темнолиственных лавров, взбиравшихся по крутому откосу, увенчанному старыми кедрами. Здесь решили провести день, обещавший быть ясным и теплым. В такой денек прогуляться бы по рощам и долинам Итилиена! Но, хотя орки и не любят солнечного света, здесь было достаточно мест, где они могли затаиться, да и другие враждебные глаза были настороже: у Саурона слуг хватало. Кроме того, Голлум не желал двигаться под Желтым Лицом, которое вот-вот должно было подняться над темным хребтом Эффель-Дуата, и лежал, укрывшись от света и тепла.

Сэм все время думал о еде. Теперь, когда отчаяние, рожденное недоступностью Черных Ворот, отступило, он не был склонен, подобно своему хозяину, совсем не думать о том, что они станут есть на обратном пути, когда завершат свое дело. Во всяком случае, ему казалось разумным как можно экономнее расходовать эльфийский путевой хлеб. Миновало уже шесть дней с тех пор, как он подсчитал, что их скудных запасов едва хватит на три недели.

«Хорошо, если за это время мы доберемся до Горы Огня, — подумал он, — но ведь, добравшись, мы захотим вернуться назад. Обязательно захотим!»