Две недели до любви

Сердце у меня подскакивает выше, чем рыба на крючке. Я бросаю взгляд в сторону, ожидая, что вот-вот подойдет Клинт и подведет под рыбу свой подсачек. Однако он просто стоит в сторонке, хотя эта гигантская рыбина весит больше, чем Брэндонов усилитель. Папа с братом не разрешили мне помочь им затащить громоздкого «Маршалла» в коттедж, так почему сейчас никто не придет мне на помощь? Почему Клинт так спокойно взирает на мои страдания? На лбу у меня выступили такие крупные капли пота, что они, наверно, выглядят, как аляповатая тиара из горного хрусталя.

– Не останавливайся. Продолжай накручивать – медленно, размеренно, – инструктирует меня Клинт.

Я бросаю на него злобный взгляд и кряхчу, просто чтобы показать, как я зла.

Но теперь уже никто – даже родители с Брэндоном – не обращает не меня внимания. Все облокотились на борт и наблюдают за моей леской. Пухлый мужчина средних лет сумел протиснуться вперед; какой-то папаша держит сына на руках, чтобы тому было лучше видно. Вода в озере такая чистая; уверена, что они видят даже чешуйки рыбы, которая борется со мной из-под воды.

Я напрягаюсь всем телом и накручиваю катушку.

– Продолжай! – кричит Клинт. – Она попалась! Вот ведь, а! Никогда не видел, чтобы кто-нибудь поймал такую огромную рыбу с первой попытки.

Я упираюсь ногой в борт и думаю, что могу прислониться бедрами к перилам. У меня напряжены все мускулы, и тело понемногу вспоминает, каково это – чувствовать жар борьбы. Да, оно вспоминает… как физические упражнения заряжали меня энергией, как они служили мне источником счастья. Я продолжаю крутить рукоятку, бороться. Я начинаю наслаждаться схваткой.

На мгновение закрыв глаза, я представляю себя не на лодке, а на поле. Идет последняя четверть. Я веду борьбу за мяч. Я вернулась; я снова невредима. Я здорова.

Я наслаждаюсь этой драмой. Напрягаю бицепсы, чтобы крутить катушку. Рыба так близко, что может шептать мне на ухо. Наконец рука Клинта мелькает у меня перед лицом; он подхватывает рыбу в сеть. Сеть куда крупнее, чем та, которую он использовал для улова Глэдис.

– Какой восхитительный желтый судак! – говорит Клинт.

«Восхитительный». Забавное слово он подобрал для рыбы; однако оно недалеко от истины. Чешуя у нее блестит на солнце, как старинный золотой браслет.

– Он просто огроменный, – говорит Клинт, протягивая мне рыбу.

Я держу судака размером от моей головы до бедра, и руки у меня дрожат от его веса.

– Надо сфотографировать, – продолжает Клинт и бежит к куче рыболовных снастей. Он выныривает из нее с камерой в руках и направляет на меня объектив. – Уверен, что это верная победа на конкурсе «самый большой улов лета». Если до конца августа не поймают никого покрупнее, ты выиграешь бесплатную неделю на курорте следующим летом.

Сердце у меня дико бьется; пот застывает на руках; ноги дрожат. Впервые с того момента, как я очнулась, извиваясь от боли, на полу спортзала… С того момента, когда партнерши по команде смотрели на меня сверху вниз, слишком напуганные, чтобы помочь, я чувствую себя собой.

– Прекрасное начало каникул. Надо будет отметить сегодня в «Заводи», – возглашает Клинт.

Не подумав, я позволяю себе улыбнуться. Но не вежливой улыбкой для фотоснимка. Не так, как улыбаешься из чувства долга. Я одаряю Клинта честной, настоящей улыбкой полного счастья. Такой же, как та, которая в первый год старшей школы завоевала сердце Гейба Росса.

Перед тем как щелкнуть затвором камеры, Клинт улыбается мне в ответ.

Клинт Численное преимущество

Когда она открывает мне дверь, на ней джинсы и голубая майка. Отлично, Клинт. Еще одна гениальная идея, говорю я себе.

На самом деле я просто не подумал, когда пригласил ее отпраздновать в «Заводи». Я просто общался… Ну, как тогда, когда сказал Кензи, что приглашаю ее порыбачить. Однако миссис Кейс повела себя так, словно я прислал Челси приглашение на гербовой бумаге. «Какая прекрасная мысль! – воскликнула она. – Конечно же, Челси с радостью пойдет!»

И вот мы стоим лицом к лицу в дверях, и я не могу перестать думать о том, как она выглядит в этой маечке.

Господи, Морган, да что с тобой не так? Ведешь себя, как та влюбленная двенадцатилетняя девчонка.

Пойти ужинать вместе было ужасной, ужасной идеей.

– Эй, – говорю я ей, – если не хочешь, можешь не идти, правда…

– Конечно, она хочет. – Это выглядывает из-за двери мама. Потом она оборачивается к Челси: – То, что доктор прописал. – Она запускает пальцы в золотистые волосы дочери. – Провести вечер без семьи. Так?

Она кидает взгляд в сторону, в гостиную, где сидит мистер Кейс и взглядом прожигает дыру у Челси в затылке.

– А что это за место такое, «Заводь»? – спрашивает Брэндон, появляясь за спиной матери. Они так похожи, Брэндон и мама. Оба худощавые, в огромных очках, темные волосы торчат во все стороны.

А Челси пошла в отца: светлые волосы, загорелая, подтянутая.