Две недели до рая

Итак, подытожим. По словам подруги, она не имела особых причин убивать Алену. Но зачем-то пришла на поминки ее матери и не сказала нам об этом. Значит, причины этого визита ей хотелось скрыть. Почему?

Что же вообще такого могло случиться в прошлом между Аленой и ее убийцей, что это привело к трагедии спустя много лет? Или все же это было спонтанное преступление? Неудачно окончившееся ограбление, например.

Нет, осадила я сама себя, убийца нанес удары жертве на пороге квартиры. Никто не ломится в дверь, пытаясь украсть парочку украшений. Для этого ищут место без свидетелей. А тут их мог быть целый подъезд, спи жители этого дома не так крепко. Кстати, почему они все так крепко спали? Как можно убить абсолютно бесшумно, нанеся при этом множество ударов?

От размышлений меня отвлек телефонный звонок.

– Доброе утро, – голос Ивана был бодрым, и меня это даже разозлило. Я напоминала самой себе раздавленную улитку. – Сегодня есть возможность во второй половине дня встретиться с тетей Алены. Утром она на работе, а я работаю с Борисом Михайловичем. В два освобожусь, можем двинуть к ней.

– Хорошо, приезжай в два, – согласилась я и дала отбой, подумав, что, возможно, мой голос прозвучал чересчур радостно.

* * *

Квартира Ларисы Ильиничны была столь же бедна и неказиста, что и у сестры. Потемневшие обои в пятнах, мебель середины прошлого века, древняя газовая плита на кухне с пожелтевшим эмалированным чайником – все в доме дышало унынием.

Хозяйка дома усадила нас с Иваном на диван в гостиной, а сама присела к своему рабочему столу, заставленному стопками тетрадей.

«Время идет, ничего не меняется, – подумала я. – Учителя по-прежнему проверяют тетради в свете зеленой лампы».

Но атрибуты школьного учителя были не главными в этом доме. Главными были фотографии. Они висели на всех стенах, как на выставке, – современные и старинные, облаченные в рамки и висящие на булавках.

Мы с Иваном переглянулись, и он смешно округлил глаза. В присутствии такого количества цветных и черно-белых лиц разговаривать было как-то неловко. Все время казалось, что эта армия за спиной подслушивает и подглядывает.

Лариса Ильинична была сухощавой, подтянутой женщиной с такой хорошей осанкой, словно преподавала не математику, а танцы в балетной школе. Волосы ее были гладко убраны под широкую траурную ленту, что придавало ее облику слишком похоронный вид. Мне даже на секунду показалось, что в комнате запахло ладаном и церковными свечами.

– Я еще не вполне оправилась, – глухо сказала она, не глядя ни на меня, ни на Ваню. – А что вы хотите узнать? Милиция меня уже допрашивала.

– Полиция, – машинально поправил Иван.

– Простите. Никак не могу привыкнуть к этой глупости с переименованием. Так что вам интересно?

– Лариса Ильинична, расскажите нам о дне похорон, – попросила я.

– Вы о каких похоронах? Алену еще не хоронили. Сказали, тело отдадут после вскрытия. Господи, какой ужас. – Женщина прижала платок к глазам, но слезы сдержала.

– Я о похоронах вашей сестры. Алена приехала накануне?

– Да, и привезла зачем-то этого избалованного мальчишку. Юрий как-его-там… Явно был в шоке от того, куда попал. Привык, поди, к отелям и к устрицам. У Алены был такой убитый вид, она рыдала не прекращая, а он, едва войдя в квартиру, тут же развернулся и уехал в гостиницу.

– Не знаете, в какую?

– Нет, – покачала она головой.

– Я знаю, – подал голос Иван, – наши ребята выяснили. Юрий Семеренко заселился в отель «Авалон». Номер «люкс» с джакузи. Кстати, так и не выселился.

– Это ведь он ее убил? – спросила Лариса Ильинична. – Так пишут везде.

Это была правда, газеты не пощадили Семеренко. СМИ вышли наутро с кричащими заголовками. Прямо в убийстве его никто не обвинял, но тон публикаций не оставлял сомнений в том, что версия журналистов совпадала с позицией официального расследования.

– Мы еще выясняем это, – ответила я, – но такую возможность исключать пока нельзя. Какие отношения были у Алены и ее молодого человека?

– Я особенно за ними не наблюдала, – ответила Лариса Ильинична, – мне хватало забот с похоронами. Но они вроде действительно много ссорились. Мне показалось, что Алена раздражалась всякий раз, когда Юрий с ней заговаривал. Она даже огрызнулась дважды, и он сказал: «Ты, как всегда, психуешь, надоело уже». Я тогда не придала этому значения – нервное состояние Алены было объяснимо. А теперь думаю – может, за этим что-то крылось?

– Он вам не понравился?

– Алене никогда не нравились нормальные парни, – вздохнула тетя, – взять хотя бы этого бывшего, Андрея. Недотепа без образования, двух слов связать не мог.

– Кстати, об Андрее. Если он был таким недалеким, зачем же она с ним встречалась?

– Известно зачем, – усмехнулась Лариса Ильинична, опустив взгляд на свои руки, теребившие салфетку, – тут не надо быть Пуаро, чтобы понять. Парень глуп как пень, но красив как Аполлон.

– Ваша племянница была столь поверхностна, что несколько лет встречалась с человеком просто из-за его внешних данных?

Лариса Ильинична пожала плечами:

– Почему нет? Вы его видели?

– Пока нет.

– Увидите – поймете.