Две невесты на одной свадьбе

На чердаке действительно дождь слышался лучше. В своей комнате Дэлит могла бы закрыть глаза и вообразить этот мягкий шелест игрой языческих трещоток. Здесь звук лился в уши, точно за тонкими стенами чердака существовала беспросветная, океанская глубина. Никогда Дэлит не приходилось бывать на тонущем корабле, но в ту минуту ей показалось, что если б она знала это ощущение, теперь бы вспомнила о нем.

Луизетта же, казалось, позабыла о дожде, хотя так стремилась его послушать. Она приходила сюда многие и многие ночи, сперва с сестрой, затем одна, и каждая вещь вокруг была ей привычна и знакома. Но теперь рядом стояла Дэлит, и Луизетта подумала, что той может быть интересно…

Луизетта юркнула в коридор, меньше, чем через минуту вернувшись с лампой. Осторожно поставила ту на сундук с плоской крышкой, так, чтобы свет падал на закрытый холст выше человеческого роста, прислоненный к дальней стене. Дэлит встала за спиной ученицы, готовая смотреть на то, что ей великодушно покажут. Не составляло труда понять, что это если не секрет в полном смысле слова, то тайна сердца, без сомнения.

Луизетта сдернула с картины дерюгу, и глазам зрительниц предстал портрет леди Лауретты.

– О, Демиург, как отец ненавидел эту картину…

Леди Лауретта была изображена на картине в образе веселой пастушки. Или, быть может, жены пастуха, несущей ему кувшин, полный прохладного молока, трудно было сказать: леди, в неправдоподобно чистеньком простом платье с передником стояла босой среди лучисто-золотых колосьев, а к ее колену прижимался мордочкой белый, пушистый ягненок. В этом сюжете было так много лубочности, что Дэлит не сдержала улыбку. И в то же время, в картине крылось некоторое очарование. Художник, рисовавший ее, может, и не видел ягнят, кроме как на чужих полотнах, но знал, как обращаться с красками. Картина светилась изнутри. Леди Лауретта казалась живой, ничуть не менее, чем ее дочь и гувернантка дочери: казалось, протяни руку, и леди-пастушка встретит ее своей ладонью, теплой и осязаемой.

– Я не ношу белое. Слишком тогда заметно, что мой дед с Кисивачету. Думаю, даже в день долгожданной свадьбы я не буду в белом. – Луизетта вздохнула. – Мама носила. Отец имел над нею власть, но не такую, как надо мной.

Ливень неистовствовал за стенами, вода гудела в одном тоне, в котором нельзя было уже различить ни звука отдельных капель, ни даже плеска. Так шумит в голове кровь от волнения.

– Все эти знания, которыми Вы меня вынуждены пичкать, нужны мне только для того, чтобы удалось получше выйти замуж. – Луизетта повела рукой от себя, хотя вокруг лежал только пыльный хлам, было понятно, что она имеет в виду и земли, и поместье, и деньги. – Все это отец добыл через брак с мамой. Но расплатился, конечно, нами.

Теперь барышня указывала на свое лицо.

– Он думал, что это не будет заметно. Что мы недостаточно белые. Но стоит мне выйти на солнце, как загар мгновенно показывает, кто я есть.

Эти воззрения устарели лет на сто, подумала Дэлит. Принц Эйд покончил с рабством в Эльзиле. Но ей ли было не знать, что написанный закон не обязательно принят народом. Она, как и Лилли, как и Гаго, будь он проклят, Прах, имели светлую кожу, но их акценты выдавали в них чужаков в Эльзиле. Каково было Лёри, ее бедному маленькому помощнику, несчастным циркачкам Миррине и Бенигне, Дэлит могла только догадываться.

– Когда Вы выйдете замуж, разве Вы не освободитесь таким образом из-под власти отца?

Луизетта пожала плечами. Резко, раздраженно, хотя лицо ее осталось почти спокойно, разве что внимательно. Она рассматривала Дэлит, как будто ей именно в эту секунду важно было понять, о чем думает ее учительница.

– А как же розы?

– Простите, розы?

Дэлит вспомнила. Что теперь она могла сказать? Не всем дается быть розами? И даже они порой кончают в бутоньерке или в кудрях, сияя один вечер и увядая под его конец?

От надобности отвечать Дэлит избавил донесшийся издалека грохот. Расстояние приглушило его, но по звуку все равно удавалось вообразить: что-то огромное раскололось и осыпалось.

Дэлит первой бросилась вон из чулана, Луизетта поспешила за ней. Раскат грома украл звук их торопливых шагов по рассохшейся лестнице.

Глава 6

У парадной двери Дэлит и Луизетта оказались практически одновременно. Недолго думая Дэлит толкнула тяжелые створки, и они распахнулись от ее энергичного движения.

Всегда ли у вас в поместье не запирают входа, хотела спросить Дэлит, но передумала, впившись взглядом в изуродованный остов, оставшийся от статуи у фонтана. Дождь штриховал ночную мглу, капли оседали у Дэлит на лице и плечах. Мягкая рука ткнулась в ее ладонь, и гувернантка обернулась: кто это мог быть, кроме Луизетты? Но на секунду Дэлит показалось, что… кто угодно.

И впрямь, над склоненной головой воспитанницы, на самом верху лестницы Дэлит видела силуэт Кловиса дю Приза. Под ее взглядом барон начал спускаться.

– Так поздно, а вы еще не спите. Лу, милая, тебе давно пора в постель. Мисс Вальдес. – Барон кивнул ей. – Вы продрогнете. Идемте к огню. Налить Вам хереса?