Две невесты на одной свадьбе

Барон дю Приз вернулся на следующее утро. И вместе с ним, во-первых, прибыл некий снулый молодой человек – впрочем, весьма прилично одетый. И, во-вторых, при помощи Уолтона и нанятого в городе возницы, барон снял с крыши экипажа завернутую в несколько слоев ткани мраморную – как оказалось, когда ее развернули – статую для фонтана. Как и картина в гостиной, статуя изображала самого Кловиса дю Приза, в той же любимой им преувеличенно слащаво-пасторальной манере.

Дэлит наблюдала прибытие барона из окна классной комнаты. И хотя ее неприязнь только возросла, она почувствовала, что готова совершенно отказаться от плана бежать из поместья. Хотя бы ради юной Луизетты… и своих понятий о правильном. Слишком долго Дэлит игнорировала советы совести. Пришла пора перестать.

Глава 8

Барон не торопился представить гостя дочери и гувернантке. Однако Дэлит слышала, как из курительной комнаты доносятся смех и звон бокалов, дважды пройдя мимо. Впрочем, подслушивать у нее не было никакого желания.

Мало-помалу выяснились и подробности: сэр Кловис привез дочери подходящую партию. Баронет с лицом сельского увальня млел от оказываемой ему чести, слушая с открытым ртом занудствования дю Приза. При том, с невестой он не виделся и, судя по всему, не горел желанием: добрые сутки прошли в привычной суете, а гость и наследница фамилии так и не пересеклись. Дэлит и Луизетта проводили время в классной комнате, пытаясь учиться, как ни в чем не бывало. И пусть задания остались выполнены в срок и с привычной прилежностью, обе девушки чувствовали себя непривычно уставшими. Сэр Кловис, обычно наслаждающийся обществом самого себя, теперь разделял часы досуга с гостем. Тем не менее, не давал ему и слова вставить, насколько могла судить Дэлит.

Наконец, на следующий день барон представил баронету свою дочь.

Сам баронет казался разочарованным. Дэлит не думала, что хотя бы часть его неудовольствия относилась к внешности юной Луизетты (безусловно, безупречной) или ее манерам (гувернантка отвечала за них головой). И все же, баронет ждал чего-то другого, и эта, пусть во всех отношениях прелестная, девушка казалась ему чужой. Она и была чужой, он всего лишь уповал, что, как в романах Алена ди Шарентона, они мгновенно воспылают друг к другу страстью, он почувствует, что эта женщина теперь превосходит для него всех тех, что были до нее. А она бросится ему на шею, не боясь нарушить этикет, и, цитируя всех красавиц из книг о шевалье д’Облесть, зашепчет: «Я не могу жить без Вас! Если Вы уйдете, я умру!» – и не солжет.

Иногда Дэлит задавалась вопросом, как из-под пера столь грубого в манерах и жизни человека, как ди Шарентон, выходили столь сентиментальные, до слащавости, книги. Они имели взаимное неудовольствие быть знакомы в давно минувшие времена, и вот уж по кому Дэлит не скучала: ни по Алену, ни по его засахарившейся писанине.

На деле же, когда сэр Кловис объявил дочери, что их с гостем помолвка – дело решенное, Луизетта ринулась прочь из комнаты, не желая слушать и намереваясь не показывать своих чувств. Но дверь (очевидно, Уолтоном с противоположной стороны) оказалась заперта.

Луизетта, без пользы подергав ручку, с каменным лицом повернулась к отцу.

– Вы не заставите меня это сделать.

– Ну разумеется, – сэр Кловис снова звучал, как строгий, но в душе благодушный сельский помещик. – и не собирался. Но мы подождем, пока твое мнение не переменится. Ты и гувернантку не хотела, если помнишь. А теперь смотри-ка, вы лучшие подружки! Так что я надеюсь на твое благоразумие и готовность им воспользоваться.

Луизетта ничего не ответила. Сэр Кловис набил трубку и закурил – заставляя дочь стоять перед ним, вынужденную выставить напоказ ее терзания, а Дэлит и баронета стать невольными, но неизбежными свидетелями этого.

Прогулки, как было очевидно после возвращения сэра Кловиса, стали невозможны. Но с утра до темноты Луизетта смотрела в окно со все возрастающей тоской.

Дэлит закончила урок и закрыла учебник, хотя была уверена, что ученица не слышала ни слова из того, что гувернантка читала. Впрочем, Луизетта заметила, что голос Дэлит затих, и отвернулась от окна.

– Могу я попросить об услуге? – Спросила она.

– Конечно. Все, что угодно.

Луизетта горько усмехнулась. Несколько секунд она молчала, терзая нитку на рукаве, затем, потупясь, произнесла:

– Нарвите мне роз в саду.

– Это я могу… Но зачем? Вы любите мертвые цветы?

– Нет, не люблю, Вы правы. – Луизетта посмотрела Дэлит в глаза. – Но я хочу насладиться цветами умирающими. Несколько дней они будут радовать меня своим ароматом и свежим видом. Пока со стороны нельзя будет понять, что дни их сочтены.

– Насколько я помню, розы в вашем саду очень слабо пахнут. Аромата от них Вы не почувствуете.

– О, Вам лишь бы все испортить! – Луизетта вскочила из-за стола и подошла к окну. Замерла, закусив ноготь испачканного в синих чернилах пальца. – Простите, я не злюсь на Вас. Злюсь, но не на Вас.