Две полоски для мажора

Он останавливается настолько близко, что одного вдоха хватает забить кислород в легких ароматом мужского парфюма. Что-то терпкое с нотами цитруса...

— Ты забыла у меня в машине, — спокойно произносит Марк, доставая из кармана толстовки мой телефон, и не перестает испытующе смотреть на меня в упор.

И он настолько выше, что приходится обалдело глазеть на него, вскинув голову. Вместо того чтобы выхватить свой мобильный и наконец уже прикрыться, я лишь ловлю себя на мысли, что в его глазах невозможно рассмотреть зрачки. Они просто сливаются с цветом его радужек. И это жутко...

Глухое покашливание Насти рядом выводит меня из оцепенения. Выдернув у Марка телефон, я обхватываю руками себя за плечи и встряхиваю волосами. Моя рыжая копна становится своеобразной ширмой между ним и мной. Боже. Я горю факелом и готова расплавиться от стыда.

Хмыкнув, Марк склоняет голову и, мазнув по моему телу оценивающим взглядом, совершенно спокойно произносит:

— Я тебя наберу.

Я начинаю дышать лишь тогда, когда слух режет скрип двери, а тесную раздевалку больше не заполняет двухметровый пугающий экземпляр с глазами похожими на черное полотно.

— Это вот что сейчас было? — слышу Настю как через толщу воды.

— Я не знаю... — сглатываю ком в горле и просто прислонясь голой спиной к дверце шкафчика.

Ледяной металл никак не отрезвляет. В моей голове все еще адский сумбур.

— Лика, я думала, что ты не знаешь его?

— Кого? — поворачиваюсь к Насте, у которой вместо глаз - ошалелые блюдца.

— Того, кто только что здесь жрал тебя, полуголую, взглядом!

— Настя, так я и не знаю кто это! — мой голос срывается, а ощущение какого-то полного позора накатывает с головой.

— Ты прикалываешься? — подруга подозрительно прищуривается и ставит руки в бока.

— Лика, это и есть Громов. Марк Громов. Сын заместителя губернатора.

& & &

Стараясь не расплескать свой кофе без сахара, лавирую между столами, за которыми студенты активно хомячат котлетки и пюрешки.

Отыскиваю свободный столик у окошка и занимаю его нам с Настей, которая вот-вот явится с какого-то очередного студенческого сборища. Но не успеваю удобно расположиться, как напротив меня снова оказываются горящие наглостью раскосые глаза.

— Привет, — вальяжно плюхнувшись на стул, Марк широко улыбается, демонстрируя идеально ровный ряд белоснежных зубов.

Моя реакция на его появление однозначная и непоколебимая.

— Здесь занято, — жёстко отрезаю ему в ответ и скрещиваю руки у себя на груди.

И чего он прицепился? Мало вчерашнего представления? Я потом полвечера доказывала Насте, что ни-ка-ко-го отношения к мистеру Громову не имею. И наше знакомство - это лишь моя оплошность в виде решения обратиться за помощью к первому встречному.

— Кем? Тиабалду? — Марк иронично прищуривается и тянется к моему кофе.

Ну это уже наглость! Я успеваю отодвинуть стакан подальше, вне зоны досягаемости клешней Громова. И невольно обращаю внимание, что из-под рукавов его белой футболки виднеются очертания каких-то татуировок, набитых у предплечий.

«Интересно? А что там?» — зачем-то проносится в моей голове, но я тут же одергиваю себя.

— Жадина, — фыркает Громов. — Почему на звонки не ответила?

Я удивлённо выгибаю бровь:

— А ты звонил?

— В пропущенных номер с пятью восьмёрками на конце не заметила? — Марк зеркалит моё движение бровями.

Так вот кто драконил мой телефон в три часа ночи. Благо у меня есть привычка: полностью переводит звонки после двенадцати на беззвучный.

— А я не беру трубку с неизвестных номеров, — поправив очки, «мило» улыбаюсь Громову.

Марк складывает руки на стол и опершись на них, наклоняется ко мне.

— Так запиши.

В его голосе играет усмешка, а вот глаза... Они жутковато притягивают тьмой. На несколько секунд я словно подвисаю, а сердцебиение подвисает вместе со мной. Меня отрезвляет лишь звон посуды за моей спиной.

Наплевав на недопитый кофе и на договор пообедать с Настей, я резко подрываюсь с места, намереваясь уйти отсюда. Мне не нравится наше общение. Марк странный.

И видимо, именно по этой причине не удаётся сделать и шага в сторону. Громов скалой становится на моем пути, а я окончательно теряю самообладание.

— Чего тебе надо от меня? — проговариваю уже так грубо, что должно быть максимально понятно: общаться я не хочу.

— Сколько у тебя ещё пар? Предлагаю сходить в кино.

— Я никуда с тобой не пойду, — отрицательно качаю головой.

— Не хочешь ходить? Тогда давай после пар просто покатаемся на машине, — он расслабленно пожимает плечами.

— Любишь кататься? — хмыкаю я.

— Люблю, — крупные губы Марка растягиваются в довольной улыбке.

— Любишь кататься, женись на кататься.

Громов недоуменно сводит густые брови у переносицы:

— Чего?

— Японская мудрость, Марк, — язвительно улыбаюсь ему в ответ.

Вздохнув, он неожиданно тянется к моими очками. Осторожно стягивает их с лица, а его пальцы касаются моих скул. И это секундное ощущение сбивает во мне дыхание. Мимолётное прикосновение как статическое электричество - приподнимает каждый мой волосок на коже. В этот момент я радуюсь, что все эти мурашки надёжно скрыты под длинными рукавами тонкого пуловера.