Две полоски для мажора

Не успеваю моргнуть, как Рыжик исчезает из спальни, громко хлопнув дверью. А я остаюсь лежать на кровати, расслабленно закинув руки под затылок. Устремляю взгляд на потолок и растягиваю губы в улыбке. Лике, наверное, лучше пока не знать, что вина за мой уверенный утренний стояк лежит и на ней тоже. Кровать слишком узкая, а ее тело слишком тёплое и запах ее кожи вытесняет кислород в легких. Как бороться с желанием припечатать, прижать рыжую к себе... снова?

& & &

— Марк.

Отрываюсь от монитора ноутбука, на котором открыты уже с десяток вкладок с сайтами, где можно купить курсовую работу. За прошедшую неделю я накатал столько километров туда и обратно, что было вообще не до этого. А завтра уже защита.

Вопросительно взглядываю на Лику, закутавшуюся в плед на кровати. Время около полуночи, и я удивляюсь, почему Рыжик ещё не видит десятый сон.

— Я тебе мешаю? Разбудил? — интересуюсь я, потирая уголки глаз, уставших за многочасовым просиживанием у ноута.

— Нет, — она часто моргает ресницами и скромно мнёт край пледа. — А у тебя есть тёплое одеяло? Я замёрзла.

И в унисон ее словам в окно моей комнаты ударяется жёсткий порыв ветра. Последние несколько дней погода все чаще стала напоминать, что на дворе уже вторая декада декабря.

— Да, конечно, — спохватываюсь я.

Встаю из-за стола и начинаю поиски одеяла в шкафу напротив кровати. И пока ищу, меня посещают шальные мысли послать курсовую в пешее эротическое и предложить Лике себя в качестве грелки в кровать. А что? Она и так жмётся ко мне каждую ночь, а потом делает вид, что «ничего такого и не было».

Но одно неосторожное движение рушит все мои планы. Стоящая в шкафу коробка, случайная задетая одеялом, с глухим грохотом отправляется на пол, а ее картонная крышка летит в сторону.

Краем глаза замечаю содержимое, вырвавшееся из коробки, и внутри все обрывается.

Твою же мать! В панике пытаюсь запихнуть тяжелое одеяло обратно на полку, чтобы поскорее убрать все лежащее на полу с глаз долой. Только бы Лика не заметила!

— Что это? — слышу испуганный голос за спиной.

Поздно! Холодеющими руками кое-как управляюсь с одеялом и, стоя в распахнутых дверях шкафа, оборачиваюсь. Лика уже сидит на краю кровати и вертит в руках несколько фото, подобранных с пола.

«Не смотри! Не смотри! Не смотри!» — звенит в моей голове.

Но тоненькие пальчики Лики уже трясутся. Она поднимает на меня широко распахнутые глаза. Света от настольной лампы хватает, чтобы разглядеть затмевающую их оторопь.

— Почему на этих фото разбитая машина и... — Лика сглатывает, запинается, а голос дрожит. — Кровь.

Белеющее лицо Рыжика выводит меня из ступора. Делаю шаг и рывком выхватываю из ее рук фото и метеором собираю все оставшиеся снимки и документы, разбросанные по полу перед кроватью. Стараюсь сам не смотреть на фотографии и мысленно взрываюсь от накрывающей меня злости. Какого хрена мама до сих пор не избавилась от этого? Я же просил!

— Марк. Что это?

Стискиваю зубы. Сгребаю все обратно в коробку. Хочу сорваться на грубость, чтобы у Лики не было и желания подходить к этому вопросу. Но молчу. Нельзя. Она не виновата, что увидела то, что не должна. На одном вдохе убираю все шкаф, даже забыв про это чертово одеяло, и намереваюсь толкнуть речь о том, что все это мимо неё.

Но даже не успеваю обернуться, как чувствую: мой затылок буравится взглядом Лики, а предплечье сдавливается ее пальцами.

— Я дождусь ответа? Почему у тебя в шкафу хранятся фото какой-то аварии, где все в крови?

Повернувшись к Лике, попадают под ее испытывающий, грызущий взгляд. Она стоит перед моим носом и смотрит на меня в упор снизу вверх. Нервно сжимая кулаки, стараюсь не грубить, но ответить так, чтобы стало понятно: беседы не будет.

— Я не хочу говорить об этом.

— А я не спрашиваю твоего хочу, — цедит она. — Ты обязан мне рассказать, какого черта хранишь такие странные вещи.

— Все это в прошлом и уже не имеет значения, — через зубы, но максимально терпеливо пытаюсь донести это до Лики.

У меня получается лишь совершить бесполезную попытку отшагнуть в сторону, а она тут же зеркалит мое движение и хватается за ткань моей футболки.

— Имеет! — Рыжая девчонка в смешной пижаме в цветочек, едва достающая мне макушкой до подбородка, разглядывает меня потемневшим океаном в глазах так, что я теряюсь. — У нас свадьба на носу, я сплю с тобой в одной постели и ношу под сердцем твоего ребёнка. Я имею право знать, что это за хрень только что увидела, Марк!

Какие-то секунды между нами вьётся напряжённое молчание. Я не планировал вообще делиться с кем-либо этой информацией. Даже матери запретил и словом обмолвиться о том, где провёл прошедший год. Мне хватило того времени. Оно изводило и добивало. Я больше не хочу поднимать все то, осевшее, со дна.

Но вижу в голубых глазах напротив как тает доверие. Понимаю, какие мысли и фантазии могут взрасти в этой рыжей голове, если вопросы ко мне так и останутся без ответов. Догадываюсь, как это все может выглядеть со стороны.

Головой осознаю, что Лика где-то права. Она скоро станет частью моей семьи и жизни. Наверное, она уже ее часть...