Две половинки райского яблока

Господина Романо интересовали какие-то банковские вопросы. Жора, запинаясь, отвечал. Хабермайера, как оказалось, тоже интересовали банковские вопросы. Фройляйн Элса Цунк стояла чуть поодаль, как прислуга, знающая свое место. Время от времени я ловила на себе ее взгляды. Они что, сговорились? Триумф бывшего старшего экономиста налицо. Елена сверлила взглядом Хабермайера и даже невзначай положила свою прекрасную руку на рукав его пиджака.

– Вы действительно можете… – проговорила она невнятно. – Все? – Ее «все» прозвучало двусмысленно.

– Почти, – ответил Хабермайер.

Елена громко захохотала, запрокидывая голову. Вообще, хохотала она по любому поводу. Не могу сказать, что это ее портило – многие сочли бы это доказательством зажигательного темперамента. Мне она не нравилась… по вполне понятным причинам. Жора рассказывал мне, какая я необыкновенная, какая… тонкая и живая в этом мире чистогана и дорвавшихся до денег люмпенов. «Звезды за нас», – говорил Жора. Насчет люмпенов – хорошо сказано. Но деньги, деньги… Разве их бывает достаточно? Чем больше есть, тем больше хочется. Жора богат… в моем понимании, а ему, наверное, кажется, что нет. И в результате – женщина в «Ягуаре».

«Стоп! – приказала я себе. – А что такое, собственно, Наш Жора? Что я могу знать о человеке по имени Наш Жора, проведя с ним всего-навсего неделю? Я – одна из его кратковременных подружек, которую он бросил. Хобби у него такое – соблазнять и бросать. Почему я решила, что, женясь на Елене, он наступает на горло собственной песне? Потому что она не знает, кто такая Прекрасная Елена с яблоком? Хохочет громко? Высокомерна? Откровенно заигрывает с Хабермайером? Пьет?» Последнее – моя фантазия. Может, она прекрасная хозяйка, любит детей, замечательно принимает гостей и умеет вести себя с прислугой – ставит ее на место. Это большое искусство – воспитать дельную прислугу и поставить ее на место. Почему это должно цениться дешевле, чем знание трех языков? Или культовых режиссеров? Или мировой истории? Или умения оригинально мыслить?

«Ты необыкновенная, Нута, – повторял Жора, мастер ласкать словами… целуя меня «маленькими» поцелуями… – Ты мое чудо!»

Нута! Меня никто никогда не называл Нутой… Оригинальное мышление хорошо по праздникам, а кушать хочется каждый день. Вот! Вот и объяснение – кушать хочется каждый день.

– Наташа, – Аррьета тронула меня за локоть. – У вас шикарное платье, и вы шикарно выглядите. Ваш бывший патрон не сводит с вас взгляда. Скажите, Наташа… вы… ушли из-за него? – Она взволнованно смотрит на меня.

С ума сойти! Гордая Аррьета, оказывается, полна романтики, и ей хочется сказки. Жаль ее разочаровывать, но ни одна живая душа не узнает о… Жоре. От меня, во всяком случае.

– Ну что вы, Аррьета, – отвечаю я. – Знаете, сколько служащих в Банковском союзе? Около двухсот (цифра – наугад, для убедительности, на самом деле, кажется, намного меньше). Я и видела-то его всего раз или два, на собраниях.

– Извините, – бормочет Аррьета и вздыхает, видимо, вспомнив молодость. – Очень красивый мужчина!

Хабермайер смотрит на меня синими, почти черными, глазами, в которых тает звездная пыль… Мир, покачиваясь, плывет и уплывает. Не нужно было пить шампанское – Татьяна ведь предупреждала! А если пить, то хотя бы закусывать. Жора… тоже смотрит. Хабермайер в упор, Жора – украдкой. Хохот Елены режет слух. Кобыла.

– Наташа, – говорит мне Флеминг, – там какая-то экспозиция в углу, кажется, история города, помогите разобраться. Моих трех русских фраз явно не хватает.

И мы уходим. Обнаженной спиной ощущаю их взгляды. Спина краснеет, делается деревянной и, кажется, покрывается испариной. Надеюсь, это не бросается в глаза окружающим. Плечо Флеминга чуть коснулось моего плеча – глоток живительной влаги! Стараюсь идти непринужденно, ни на секунду не забывая, что они смотрят мне вслед… Все до одного! Разве что… кроме Гайко. Бешеный успех.

Глава 19 Барский дом в лесу

Что может быть милей и проще

Усадьбы нашей…

Игорь Северянин,

«Письмо из усадьбы»

– Не может быть! – ахнула Татьяна. – Эта стервида видела платье? Черт! Совсем выпустила из виду, что она ни одной тусовки не пропускает! Сейчас приеду, не ложись!

Было почти два ночи, когда она приехала. Схватила платье, поднесла к свету, внимательно рассмотрела.

– Слава богу, чистое! Сейчас распорю, а ей скажу, что дома лежит, распоротое. С нее станется прибежать и проверить. Ты ела там?

– В основном пила, – ответила я. – Даже не закусывала. Все как ты велела.

– Разве? – удивилась Татьяна. – Не помню. Ну, рассказывай! Пиво есть?

Татьяну интересовало все! Кто как был одет. Что было на Аррьете, на Приме, на Регине Чумаровой. И на других дамах.

Описав туалеты дам, я, помолчав значительно, бросила на стол козырную карту.

– Татьяна, ты не поверишь! – Я выдержала долгую паузу, глядя на Татьяну загадочно. – Ты не поверишь! Там! Был! – Новая пауза.

– Ну? – Татьяна раскрыла рот, ожидая чуда.

– Там был Жора!

– Ах! – Татьяна в ужасе уставилась на меня. – Наш Жора?