Две столицы (СИ)

Брехт уже хотел начать права качать, князь он или не князь, но передумал. Пошёл смотреть готовую продукцию. Небольшие прямоугольные в окалине и следах побежалости слиточки лежали вдоль стены. Хозяйка, а точнее дочь хозяйки с Брехтом на территорию не пошла, осталась в кирпичном небольшом строении, что тут заводоуправлением является, за Брехтом по пятам ходил молодой паренёк по-русски не разговаривающий. Финн. Хотел спросить, можно ли на пробу парочку взять, может и не нужно шведское железо, из этого перья получатся. Хотя, если его из болотной руды делают, то вряд ли оно чем легировано. Но на всякий случай парочку прихватил, не откажет Прасковья Ивановна за басню. Басню, кстати, всю дорогу вспоминал. В школе учил «Ворону и Лисицу», но её нельзя почти полностью подарил Хвостову, а вот Ванька — приёмный сын, в Спасске-Дальнем целый день бубнил заучивая «Стрекоза и Муравей», выучил ли её Ванька, Брехт не помнил, а он в тот день болел, простыл немного и сидел дома, так за целый день бубнения сына, выучил сам. Всю дорогу вспоминал. Может и переврал несколько слов, но вполне себе получилось. «Попрыгунья Стрекоза лето целое пропела … На желудок петь голодный …».

В управлении слышался заливистый смех Прасковьи Ивановны.

Два немца развлекали хозяйку, рассказывая, как ходили в лес и заблудились. Смешного было мало, разве акцент у одного из этих товарищей.

— Прасковья Ивановна, можно я эти два слиточка заберу? — Показал ей Пётр Христианович свою добычу, — и дайте мне листок бумаги с карандашом, я по дороге басню вам сочинил.

— Петер?! — Брехт головой дёрнул, вроде на брудершафт не пили, но оказалось, что это она одному из управляющих команду дала.

Мигом появился лист бумаги и гусиное перо с чернильницей.

— Карандаш? — Народ рожу непонимающую скорчил. — Плюмбум. Свинец. — Показал, как пишут. Опять руками разводят. Пришлось писать пером. Клякс понаделал.

— Ой, прелесть какая! — Бросилась его обнимать целовать взасос Мятлева, когда Брехт написанное прочёл. — Пётр Христианович, вы лучший пиит в России, да и в мире всём, и ещё раз олобызала. А если ей «Парус» прочитать, она и не на такое пойдёт?

В это время постучали. Пришёл Черепанов. Молодой совсем. Может, он ещё не тот Черепанов, ни опыта, ни знаний. А что есть другой? Опять из Неметчины или Англии везти человека?

Брехт вывел парня на улицу и рассказал, что он от него хочет. Ефим шапку снял и репу стал почёсывать.

— Томас Пайркер — комиссар Московской торговой компании обещал мне вскорости привезти новую паровую машину англа Ричарда Тревитика. Он улучшил паровую машину Джеймса Уатт. Она работает на паре высокого давления. — Добил парня Пётр Христианович.

— Не, вы не подумайте, Ваша Светлость, я согласный, но ведь я в крепости, как и отец с матушкой и брат Афанасий. Не властен над собой. Отправлен сюда опыт перенимать работы с паровиками.

— Я договорюсь с Демидовым. Он мой друг. Думаю, он мне тебя продаст или подарит, да всю семью твою, выкуплю если что. Письмо я ему написал и управляющему вашему.

— Так это вы говорите, Ваша Светлость. А ну как не удастся вам с барином договориться, в беглые запишут.

Твою же налево!

— Я кроме того с императором переговорю. Уж он тебя в обиду не даст. Главное, ты-то сам хочешь новое производство наладить?

— На новой машине паровой поработать? Кто бы отказался?

На самом деле?!! В стране нужно десять человек год разыскивать, кто бы согласился.

Событие пятьдесят девятое

Когда человек влюбляется, то начинает с того, что обманывает себя самого, а кончает тем, что обманывает других.

Оскар Уайльд

Получив согласие Черепанова, Брехт вернулся в управление, где барыня чаёвничала, и спросил всех и её и немцев, что нужно сделать, чтобы этого парня забрать с собой в Петербург.

— Да, забирайте, — махнула рукой Прасковья Ивановна.

Пётр Христианович объяснил ситуации с Демидовым и управляющим завода в Тагиле и повернулся к немцам.

— Жьялько. Карош мастир. Ошень карош. Зер гут. — Начал качать головой тот самый Петер.

— А ну, цыть. Сказано забирайте, дорогой Пётр Христианович, так забирайте, а если кто-то чего вякнет, то я им яйца пооткручиваю! — чуть не этими словами, но по смыслу точно. И глазами сверкнула дочь хозяйки.

— Ваше Сиятельство, мы не против, — пошёл на попятную второй немец, у которого с русским получше было.

— Собираемся, Прасковья Ивановна, нам до темноты до города добраться нужно. — Постучал по часам Брехт. — Уже почти два часа дня, а ведь обратно дорога не ближе, чем сюда.

— Сейчас, только чай допью, уж больно печенье вкусное жена у Петера готовит.

Брехт вышел, сказал Ефиму, чтобы он завтра собирался, получал расчёт или чего тут ему получить нужно и отдал написанный на бумажке адрес, который можно показать будочнику в Петербурге, если заблудится. И тут вспомнил, что ему управляющий нужен. Может, этот Петер молодой подойдёт. Выучит русский.