Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны

Когда мы с Лартон вернулись в Штаты, шел уже 1960 год, и Джон Ф. Кеннеди баллотировался в президенты. Страна стояла на пороге громадных изменений и социальных потрясений. Движение за гражданские права набирало силу в южных штатах. Техника тоже стремительно развивалась. Кажется, теперь у каждого в доме стояло по телевизору, а когда я уезжал в Европу, их еще не было. Буквально недавно изобрели стереофоническое звучание. Музыкальная сцена тоже быстро менялась. За углом уже маячила эра хиппи.

Тем не менее переход от военного бытия к гражданской жизни и погружение в мир академических наук стали для меня наибольшим потрясением по сравнению со всем букетом социальных изменений вокруг. Весной следующего года у нас родилась дочь Трейси, и я попал в сети семейной жизни и учебы. И, боже правый, насколько же я оказался не готов к высшей школе!

С самого первого дня мне казалось, что я пытаюсь напиться из хлещущего под высоким давлением пожарного гидранта. Мне приходилось работать до изнеможения каждый день два года подряд. По сравнению с мясорубкой, которую представляла собой учеба в MIT, предыдущие пять-шесть лет, когда я гонял на реактивных истребителях, казались детской игрой. С другой стороны, хотя академический курс осваивался невероятно тяжело, сама система обучения строилась гораздо свободнее, чем та, к которой я привык. В Вест-Пойнте нас оценивали ежедневно по каждому предмету, но в MIT необязательно требовалось присутствовать на каждом занятии, и всего одна оценка имела значение – экзамен по каждому курсу. Некоторые преподаватели олицетворяли собой полную противоположность моим учителям в Вест-Пойнте или летной школе. Встречались такие, которые носили длинные волосы. Сначала я думал, это какие-то извращенцы. Мне попался преподаватель математики, который носил шорты, ходил с рюкзаком и врывался в класс на бегу. Оказалось, это умнейший человек, и он мне со временем очень понравился.

Учебный курс не только включал глубокое изучение академических дисциплин. Незадолго до моего появления его изменили, добавив в него некую «астронавтику». Получилось, что я добиваюсь получения степени не только в аэронавтике, но и астронавтике. Хотя я на практике многое знал о движении самолета в атмосфере, но плохо разбирался в теории воздухоплавания и совершенно ничего не знал о космических полетах. В отличие от ставшего традиционным курса аэронавтики, учебные материалы по теории космического полета еще только разрабатывались первопроходцами в этой сфере.

Здесь я впервые узнал о космосе, и он меня поразил и воодушевил. Временно выйдя из рамок военной епархии, я постепенно начал понимать, почему все с таким волнением говорят о будущем космических исследований, пусть даже я пока и не разделял их энтузиазма. Все лишь начиналось, но постепенно во мне стал зарождаться интерес к Вселенной, лежащей за границей нашего мира. Это было самое увлекательное время, чтобы учиться в MIT. Команда преподавателей и профессоров подобралась поистине выдающаяся. Нам преподавали Чарльз С. Дрейпер, Уолтер Ригли и Ричард Бэттин, каждый из которых написал по основополагающему учебнику в трех главных областях астронавтики: системах наведения, космической навигации и в космическом управлении (позже именно MIT выбрали подрядчиком, чтобы создать системы наведения и навигации для космического корабля «Аполлон»). Они сами создавали свои области знаний, как первопроходцы, и память об их пионерских достижениях сохранится надолго.

Скоро я выяснил разницу между аэронавтикой и астронавтикой: аэронавтика имеет дело с объектами, движущимися сквозь атмосферу Земли, а астронавтика рассматривает объекты, которые летят сквозь вакуум космического пространства на высотах, превышающих 100 миль[30] над Землей, и далее, где нет воздуха. И там, и там основная сила, воздействующая на объект – это гравитация, но в земных условиях летящее тело борется с влиянием земной атмосферы и воздействием составляющих ее частиц кислорода, азота и водяного пара, которые обеспечивают «подъемную силу» и сопротивление движению объектов.

Способы, которыми объекты перемещаются между царствами земной атмосферы и космоса, – это важная тема. В ее рамках, с одной стороны, вы погружаетесь в изучение ракет-носителей, предназначенных для запуска объектов в космос, а с другой – рассматриваете, как можно построить аппараты, способные выдержать интенсивный нагрев, вызванный трением в атмосфере при их торможении с огромных космических скоростей. Еще один важный предмет – небесная, или орбитальная, механика: как объекты движутся на очень больших скоростях в космосе, противодействуя силе всемирного тяготения, которая старается уронить их обратно на Землю, и как они управляются в полете при помощи ракетных двигателей.