Две стороны Луны. Космическая гонка времен холодной войны

– Мы скоро отправляемся на юг, в Африку, чтобы начать обучение полетам на F-100. Это в самом деле не такой уж плохой самолет, – спокойным тоном объявил он.

Но тут же огорошил всех следующей фразой, специально адресованной женам:

– Леди, вам я гарантирую, что постараюсь привезти обратно столько ваших мужей, сколько у меня получится.

В Европу я прибыл еще холостяком. Но к окончанию моей заморской службы я уже женился. Мою будущую жену Лартон я встретил еще до того, как покинул Соединенные Штаты – когда гостил у родителей в Техасе. Мои родители знали ее родителей. Отец Лартон, как и мой, дослужился до звания генерала. И тот, и другой служили в Англии во время войны. Когда на следующее Рождество я вернулся в Техас, мы провели много времени вместе. Затем летом Лартон приехала в Европу как туристка, и мы решили связать наши судьбы. Зимой 1958 года она переехала в Голландию, где мы нашли маленькую квартиру.

Пилоты истребителей зарабатывали не очень много, но жили мы отнюдь не плохо. Курс обмена валют держался на хорошем уровне. Помню, как поехал в Штутгарт, чтобы купить за наличные «Мерседес 190 SL» с откидным верхом. После этого мы много путешествовали. На уик-энды мы ездили в Париж, катались в Данию, в Швецию и Испанию. В эскадрилье шла насыщенная социальная жизнь: случались и ссоры, и проявления дружбы, формировались различные группы. И мы много летали. Я предвкушал, что буду летать на истребителях еще 30 лет. Жизнь была хороша. Я получал массу удовольствия.

Алексей Леонов

Через 24 часа после того, как жена прилетела ко мне в Альтенбург, меня вызвали обратно в Москву. В офицерском звании я успел побыть лишь четыре месяца. Но я уже стал избранным. Мне предстояло начать тренировки по космической программе в марте 1960 года.

Начало ничего хорошего не предвещало. Хотя пилоты, отобранные для участия в космической программе, считались сливками ВВС, на практике наша жизнь протекала непросто. Когда мы со Светланой прибыли в Москву, в моем кармане оставалось всего десять рублей, на которые мы взяли такси до НИИ авиационной и космической медицины. Когда таксометр перевалил за десятирублевую отметку, я начал нервничать. Я, рассмеявшись, сказал водителю, что ему придется дать задний ход, потому что могу заплатить десять рублей и ни копейки больше. Он открыл дверь и высадил нас прямо там, где мы остановились. Несколько кварталов нам предстояло пройти по глубокому снегу. Когда мы добрались до места, мне пришлось согревать замерзшие ступни жены шерстяными авиационными перчатками.

Нас временно разместили в спортзале при Московском центральном аэродроме: пара коек в углу волейбольной площадки. На игровой сетке мы развесили газеты, чтобы хоть как-то уединиться, потому что в углу напротив спал другой пилот со своей женой. Позже нам предоставили неплохо меблированную трехкомнатную квартиру в поселке Чкаловском рядом с другим аэродромом. Постепенно мы обрастали привилегиями, которых не было у обычных пилотов, например, мы могли ходить за покупками в специальный продуктовый магазин с большим разнообразием товаров, где нам не требовалось стоять в очереди, как простым гражданам.

Тогда у нас почти не было возможности путешествовать, тем более за границу. Куда бы мы группой ни отправились, с нами обязательно ехал офицер КГБ. Ко времени, когда мы начали тренировки, нашего полку прибыло: уже не восемь отобранных пилотов, а 20, но, несмотря на это, на одном и том же самолете мы могли лететь максимум вчетвером – вдруг случилась бы авиакатастрофа? Свободного времени нам тоже не хватало, но иногда, по выходным, мы устраивали пикники на природе, а три-четыре недели непременно проводили на специальных курортах.

До нас доходила информация, что в Америке тоже набирают пилотов, чтобы совершать полеты за пределы атмосферы по национальной космической программе. Мы читали сообщения в прессе о том, что для программы Меркьюри выбрали семерых астронавтов. Мы понимали, что они опытнее: они старше нас в среднем на 10–15 лет. Но мы утешали себя мыслями о том, что, несмотря на их более значительный опыт, им уже не стать такими же молодыми и полными сил, как мы, и что у нас в запасе еще целых 15 лет.

Дэвид Скотт

Когда NASA выбрало первую группу из семерых астронавтов для программы Меркьюри в апреле 1959 года, помню, как, читая имена и послужные списки этих людей из состава ВВС или флота, я повернулся к одному из приятелей-летчиков, чтобы выразить изумление тем, как они решились выбрать космос.

– Боже мой. Вот и конец их карьерам. Интересно, эти парни понимают вообще, чем займутся?

И примерно то же самое тогда думал почти каждый военный летчик.