Две стороны неба

Роберт, сбиваясь от волнения, изложил свой план. Они — Юджин, Роберт и еще двое-трое отчаянных парней — возьмут «Красотку Бетси» и двинут к Фобосу. Наверняка ребят еще не успеют выкурить из «Стремительного», потому что земляне не дураки и сразу не сунутся, а будут брать измором — а это дело долгое. Главное — внезапность и быстрота действий. Они сядут, ребята под прикрытием огня перебегут на «Бетси» — и до свидания! Такой пилот, как Юджин, оставит с носом всех патрулей — и все будет в порядке. Ему, Роберту, между прочим, вчера исполнилось шестнадцать, и он готов составить достойную компанию Юджину.

Некоторое время Малютка сосредоточенно рассматривал стол.

— Там же твой папаша! — наконец сообразил он, выяснив истинную, по его мнению, причину волнения Роберта.

— При чем тут папаша? — обиделся Роберт. — Ты скажи, Юджин, годится мой план?

Малютка опустил глаза и засопел, словно его оскорбили:

— Ты, парень, думай, что говоришь! — он так стукнул кулаком по столу, что Витторио встревоженно заворочался. — Зачем самим в петлю лезть? Нашел дураков! Папаша твой, считай, уже покойник, так мы-то уж лучше поживем. Согласен? — Он вдруг вцепился руками в лохматую рыжую шевелюру и забормотал: — Ой-ей-ей, продадут ведь! Точно, продадут!

Он встал и опять грузно направился к «поилке». Роберт ошеломленно смотрел ему вслед.

И это говорил Юджин, храбрый Малютка Юджин, киногерой, смельчак, с которым в огонь и в воду! Трясся за свою шкуру… э-эх!

Малютка извлек из окошка очередной бокал, залпом выпил, помотал головой и вновь ударил по кнопке.

— А, продадут, так продадут — и черт с ними! Напиться… и черт… с ними…

4

Ну и дела! Роберт оторопело остановился в дверях, разглядывая свою каморку.

Постель вместе с матрацем валялась на полу, и было видно, что ее основательно поворошили. Кресло беспомощно уставилось ножками в потолок, дверцы стенного шкафа были распахнуты, вешалки с одеждой передвинуты, а на полу перед шкафом громоздились микрофильмы, тетради, журналы, раскрытая коробка из-под проектора и сам проектор, погнувшийся от удара о пол. Возле кресла одиноко распластался раскрытый журнал с надорванной до половины страницей. Не нужно было обладать особой сообразительностью, чтобы догадаться — Скотину Жоржа пристукнули не по дороге в каморку, а на обратном пути. Хотя Роберт и решил уже простить покойного, он все-таки пожалел, что Паркинсон не выстрелил раньше.

Журнал у кресла привлек его внимание, о чем-то напоминая. Он был надорван на странице с очень знакомой фотографией: полуголая негритянка демонстрировала в улыбке блестящее великолепие своих зубов, а также желтые босоножки «Пенсильвания шуз корпорэйшен», что следовало из рекламной надписи над ее огромной курчавой головой.

Это был старый-престарый журнал. На его соседней странице веселилась тройка загорелых блондинок на фоне мчащихся по шоссе длинных автомобилей; они тоже что-то рекламировали — то ли себя, то ли автомобили. Но чего-то не хватало. Раньше здесь была еще одна страница, от нее остались только неровные клочки белой бумаги у сгиба. Зачем Жоржу понадобилось ее вырывать?

Роберт подошел к креслу, наклонился над журналом, упер руки в колени и задумался. Все эти разноцветные журналы, битком набитые всякой рекламной ерундой, взяла с собой с Земли его мама, когда последовала за молодым Гарри Гриссомом — террористом «Американского возрождения». Подобных организаций было в то время сколько угодно.

Перед тем как отправиться на свою последнюю прогулку на поверхность, она принесла Роберту, уже тогда жившему в отдельной каморке, пачку журналов, перевязанную клейкой розовой лентой, и молча положила в стенной шкаф. Может быть, она тогда и говорила что-то, но слова эти забылись. А вот то, что мама крепко прижала его к себе и поцеловала в лоб, запомнилось очень хорошо. Он нетерпеливо оттолкнул ее, потому что крутил на проекторе какой-то увлекательный ковбойский микрофильм. Мама ушла и больше не вернулась…

Семилетний Роберт с интересом рассматривал яркие фотографии широкоплечих красавцев и полуголых негритянок, роскошных автомобилей и самолетов, бассейнов с изумрудной водой, в которых резвились красивые до невероятности девицы в купальных костюмах и без, зеленых лужаек, где играли в гольф и пили вино такие же красивые девицы в компании молодых людей. Журналы были застывшими молчаливыми отражениями земной жизни, недоступной для Роберта, хрупкими мостами в никогда не виданное прошлое, так же как кинофильмы и книги, и это делало их очень привлекательными. Он, затаив дыхание, читал сопроводительный текст, и однажды, благоговейно изучая очередной журнал, наткнулся на аккуратно вклеенную между страницами схему на плотной белой бумаге. Он быстро разобрался, что это подробнейший план Базы, испещренный непонятными значками условных обозначений. В левом верхнем углу находилась надпись: «Объект „Фиалка“. ВКС США». Что такое «США» он знал, а значение трех предыдущих букв ему разъяснил Паркинсон. «ВКС» значило — «военно-космические силы».