Две стороны неба

— Ага! Поздравь друга твоего отца. Вероятно, он первый доказал, что древняя Ирландия находилась в подмосковных лесах!

Пашка беспечно отмахнулся:

— А! Спорить неохота. Пошли лучше купаться, всего три дня осталось!

Он вскочил, отряхнул прилипшие к ладоням сухие травинки.

— Да я только что из воды, — сказал Роберт.

— Тогда привет!

Пашка опять перепрыгнул через песочницу, с треском полез в кусты и крикнул уже с той стороны:

— Совсем забыл! Тоннель-то обнаружили в Ирландии и снимали там, а потом «темпорафильм» просто привезли в подмосковную лабораторию. Так что все в порядке, скептик!

Море. Теплая прозрачная вода, нежные медузы над усыпанным раковинами желтым дном — и на дне видна каждая песчинка. А чуть дальше от берега дно незаметно понижается и неожиданно ныряет в глубину, в темный лес водорослей, пошевеливающих разлохмаченными лапами в холодной придонной воде. Там, над этими зарослями, становится жутковато, и хочется побыстрее вынырнуть к горячему южному солнцу, что неярким пятном виднеется сквозь зеленую толщу воды. А у берега — гомон малышей, шумные игры, дугообразный полет и падение больших разноцветных мячей, музыка, смех, веселые голоса…

У самого пляжа покачивались от нетерпения в ожидании пассажиров белые катера. Они были готовы в любую секунду сорваться с места и умчаться к длинному узкому острову, который лежал за горизонтом и сверху походил на саблю. Загореть там, как говорили знатоки, можно было в два счета.

Роберт выпрямился на скамейке, поглядел поверх кустов на пляж. Весь одиннадцатый класс плескался в зеленой воде. Наперегонки плыли вдоль берега Пашка и Йозеф Бекер. Девчонки, забравшись по шею в воду, играли в волейбол. Наставница Анна в белом купальнике стояла у края вышки и медленно поднимала руки, готовясь к прыжку.

Роберт прошел вдоль кустов к дорожке, ведущей на набережную, и ступил босыми ногами на ее теплые плиты. Навстречу шла стайка девчонок. Он хотел обойти их, но девчонки мгновенно взялись за руки и преградили ему дорогу. Роберт в смущении остановился, а яркие купальники со смехом закружились вокруг него. Замелькали со всех сторон загорелые лица, зеленые, голубые, карие глаза… Кольцо разомкнулось, и девчонки побежали к морю. Он стоял и смотрел им вслед, и одна, невысокая, смуглая, с каштановыми волосами, приглашающе махнула рукой, чуть задержавшись на лестнице, ныряющей прямо в воду. Сверкающие брызги вспыхивали за ее спиной, и девчонка показалась Роберту сгустком солнца и моря, сплетением горячих лучей и зеленых волн. Ему захотелось догнать ее, взять за руку и прыгнуть в прозрачную воду, и плыть вместе, не ощущая своего невесомого гибкого тела, скользящего над песчаным дном. Он даже сделал шаг к лестнице, но вдруг увидел, что смуглая девчонка совсем не похожа на ту, что стояла в темном коридоре, стояла и ждала, когда же ворвутся в коридор зеленые волны и веселым воздушным шариком засияет над головой солнце. Он остановился — и девчонка исчезла в серебристом веере брызг.

…Белая палуба качнулась под ногами. Ушел назад берег — пляж и зеленые факелы пирамидальных тополей, — медленно начали расплываться в синеве очертания прибрежных зданий. Отдалились и стихли голоса и смех. Он остался один на один с морем. Бесшумно всплывали, покачивались у поверхности воды и уходили в изумрудную толщу медузы, дул свежий ветер, текла над головой небесная синева, беззвучно смеялось солнце.

Остров надвинулся, желто-зеленый и плоский, окружил берегами, словно мягко обхватил добродушными великаньими лапами. Узкая полоса пляжа, желтоватая степная трава, а дальше, в дымке, — зеленые облака невысоких деревьев. Остров казался пустынным, и Роберт почувствовал себя первопроходцем, который настороженно всматривается с борта каравеллы в шагнувшую с горизонта терра инкогнита. Он, конечно, знал, что в действительности все не так, что противоположный берег усыпан домиками детских лагерей, но чувство первопроходца не исчезало.

Катер покорно застыл, зарывшись носом в толстый ковер сухих водорослей, и Роберт спрыгнул на песок. Рубашку он, поколебавшись, набросил на плечи, потому что обзавестись пятнистой спиной, как у Пашки, ему совсем не хотелось.

И все-таки он первопроходец! Нужно пересечь остров под палящим солнцем, без воды, выйти к неизвестному океану и указать дорогу людям. Он будет первым на другом берегу, глядящем на океан, он обязательно достигнет его, и — кто знает! — может быть, потомки назовут тот неведомый пока берег берегом капитана Гриссома…