Две стороны одной медали

Ли Энн сразу к делу: «Ну давай, покажи мне себя на льду, какой из тебя гангстер». Я начинаю – причем опыт у меня был, нам в свое время еще с Машей постановщик из Мариинки ставил «Барышню и хулигана». Ли Энн чуть не за голову хватается – все не то. Я завожусь, понимаю, что так дело не пойдет, мне надо чуть-чуть остыть от ее претензий ко мне. Предложил, чтобы Ли Энн поработала с Таней. И тут уже ее начинают учить двигаться, дескать, не надо быть хорошей, такого не бывает. Она должна быть сексуальная, ослепительная, в красном платье. Мы должны быть раскрепощенными, яркими. Таня сначала со скрипом входила – она же хорошая, девочка-солнышко, а тут надо было роковую женщину катать. Я начинаю включать в себе клубного мачо, входить в образ. Сам уже понимаю, что надо, – беру Таню за колено, за бедро подтягиваю к себе.

ЛИ ЭНН СРАЗУ К ДЕЛУ: «НУ ДАВАЙ, ПОКАЖИ МНЕ СЕБЯ НА ЛЬДУ, КАКОЙ ИЗ ТЕБЯ ГАНГСТЕР».

– А положи ей руку прямо на задницу! – внезапно говорит Ли Энн.

– Как?!

– А вот так прямо! Чтобы не пошло, но на грани, – показывает Ли Энн.

Я понимаю, что мы снова разорвем все привычные каноны, что снова породим массу слухов, волнений и критики, а у нас только отношения развиваться начинают ко всему прочему, и сейчас начнется новая волна публикаций.

Уже после того, как мы откатали эту программу на прокатах, оказалось, что пара Столбова – Климов хотели поставить под эту же музыку номер у Жулина. Но они так и не смогли ее почувствовать, и поменяли. И тут Коля был прав: не может русский хореограф поставить такую программу. Мы смогли, потому что ставила женщина, которая это все умеет чувствовать и объяснить. У нас были и стрельба из автомата наложена, и суперклассная дорожка шагов, и сексуальность, и класс.

Поставили программу – надо шить костюмы с Леной Фарино. Какая идея? Брюки, лампасы, рубашка, рукав закатан, жилет – молодой Брандо. А Таня? Начали смотреть журналы. Ничего нет. Вспомнили программу в Art on Ice, там у Тани было шикарное платье – яркое, с подвесками впереди. Я предложил сделать такое же, но красное.

Предвкушение от сезона нас захлестывало. Но пришлось подождать с получением заслуженных оваций. На прокатах в России отреагировали как просто на хорошую программу, а вот когда мы приехали в Оберстдорф, то взорвали зал.

Nebelhorn Trophy мы выиграли, но при просмотре видео поняли – что-то не так. Платье! Слишком красное, не такое, не попадает в настроение – мы были перфекционистами. Решили попробовать то, которое было на Art on Ice. Судьи все равно не смотрели это шоу, да и зрители в большинстве своем не видели. Красное легло в чулан и пригодилось потом. А платье из показательного переехало в соревновательное. Номер заиграл куда интереснее, и если до того, кроме музыки, мне казалось, что в нем ничего нет, то при изменении, казалось бы, столь незначительной детали, номер заиграл совсем иначе.

Глава 14

Перед поездкой на Nebelhorn Trophy у нас был отпуск и традиционный сбор в Италии. Две недели мы отдыхали в Доминикане. Купили путевки, будучи в Америке – и лететь ближе, и дешевле. Таня впервые съездила на море не на сборы, а в отпуск. Мы жили в бунгало, загорали и купались. Перед отлетом в Доминикану мы решили остановиться на одну ночь у друзей, на их яхте, – сборы уже закончились, и мы навестили крестницу Тани. Чтобы не поднимать чемодан на лодку, я аккуратно засунул его под трап на пирсе и спокойно ушел спать. Утром приезжает такси, звонит, мы спускаемся, а чемодан в форме бабочки. Прилив поднял пирс, и чемодан просто зажало между ним и трапом. Достать невозможно, его прижало, внизу давит вода на пирс, пирс поднимает чемодан. Невозможно. Таксист звонит, скоро самолет, а мы чемодан не можем вытащить. Кое-как уже титаническим усилием я вытащил злосчастный чемодан. С такими приключениями и отправились отдыхать. Как обычно, после таких происшествий все было идеально – океан, солнце, рядом любимая женщина и только счастье. И резкая смена… Оттуда мы поехали на ежегодную обязаловку в итальянское горное захолустье.

Непросто нам было еще и потому, что мы начинали с Таней сезон уже как пара в жизни. Мы все еще это скрывали, но Нина Михайловна – человек умный, она видела, что между нами что-то есть. Мы стали чаще ругаться на льду, вели себя иначе. Самый большой минус в личных отношениях в паре то, что начинаешь по-другому вести себя на льду, сокращается дистанция, меняется друг к другу отношение, и то, что раньше сдерживалось, – прорывается. Тренер это замечала.

Меня снова как подменили: я опять психовал, орал на тренера, сидел на матах и ничего не делал. Мне казалось, что все плохо. Нина Михайловна, поняв, что нужна разрядка, предложила поехать во Флоренцию, прогуляться.

Мы поехали втроем, сняли квартиру на главной площади, где всегда играла живая музыка. Однажды, когда мы ужинали дома, внизу, под окнами, оркестр начал исполнять тему из рок-оперы «Иисус Христос – суперзвезда». Я повернулся к Мозер:

– Это знак!

Она задумалась:

– Ладно, обсудим.