Две стороны одной монеты (СИ)

К тому времени, когда Чарльз уже может более-менее двигать руками и поддерживать корпус в сидячем положении, случается то, чего все так ждали. Безымянная девочка наконец-то говорит.

Это происходит во время обеда в комнате Чарльза. Элиза уезжает с Мойрой в магазин. Обычно Мойра сидит дома, но сегодня ей хочется прокатиться по городу и купить что-то для ребенка самой. Эрик зовет девочку с собой, отсылает сиделку Чарльза, и они присоединяются к нему за трапезой.

Чарльз красный от смущения и мысленно материт Эрика за его дурацкую идею. Он еще плохо держит ложку: мелкая моторика восстанавливается медленней, — но Эрик считает, что эта ситуация «стимулирует его на подвиги в данной области».

— Если я останусь голодным, ты будешь есть одни макароны всю следующую неделю. Да, те самые, которые ты не любишь.

— Я спокойно отношусь к макаронам. Это такая же пища, как и все остальное. И они тоже полезны, кстати. Правда, детка? — он смотрит на девочку, и та утвердительно кивает, засовывая ложку с картофельным пюре в рот.

Она внимательно следит за Чарльзом и его страданиями, когда тот вдруг бросает столовый прибор и тычет пальцем в Эрика.

— Не трогай мою ложку! Или я попрошу принести деревянную.

Эрик поднимает руки вверх, будто он тут ни при чем. И девочка тяжко вздыхает, наблюдая за их полушутливыми и наполовину агрессивными препирательствами.

— Папа, а мы съездим в гости к маме?

На самом деле сначала ни один из них не понимает, что они услышали. И только пару собственных реплик спустя оба оборачиваются в сторону девочки. Та внимательно смотрит на Эрика. Тот бестолково открывает рот.

— Что?

— Папа, мы поедем к маме?

Эрик все еще чувствует себя рыбой, выброшенной на сушу, и просто таращится на ребенка, пока Чарльз не подается вперед к девочке.

— Малышка, может, назовешь нам все-таки свое имя, чтобы мы могли найти твою маму, — Чарльз тоже растерян, но вид у него куда доброжелательней, чем у остолбеневшего Эрика.

— Ванда, — теперь она смотрит на Чарльза. — Ты ведь умеешь читать мысли, почему ты не прочел мое имя в моей голове?

— Ну, я… Знаешь, я не читаю мысли тех, кто не дает мне на это разрешения, — Эрик издает какой-то странный звук, выражающий, очевидно, его отношение к тому, что Чарльз торчит в его разуме почти постоянно и не спрашивает, хочет того Эрик или нет.

— О. А это ведь не больно? — девочка переводит взгляд на Эрика, и тот отрицательно качает головой. — А папа увидит мысли, которые ты у меня прочитал?

— Кто твой папа, Ванда? — брови Чарльза нахмурены, а Эрик предпочитает делать вид, будто его вообще нет в этой странно неловкой ситуации. Он не специалист по общению с детьми, и, пока Ванда молчала, ему было куда проще.

Девочка вытягивает руку и тычет пальцем в Эрика.

Ну, прекрасно.

— Эрик твой папа?

Она утвердительно кивает.

— Думаю, я бы не мог забыть, что у меня есть ребенок, детка, — Эрик скрещивает руки на груди, не понимая, что это за детская забава и как себя вести.

«Не пугай ее. Может, она говорит так, потому что ты для нее авторитет».

«Может, ты просто прочтешь ее и все прояснишь?»

— Ммм, Эрик — папа для тебя здесь, а где твои настоящие родители? — Чарльз почему-то не хочет лезть в ее разум и все еще пытается разобраться в ситуации словами.

— Но Эрик мой единственный папа. У меня есть фотография, — она тянется маленькой ручкой в сумочку, которую всегда носит с собой, и, достав из бокового кармашка небольшой прямоугольник, протягивает его Чарльзу.

Тот, растерянно моргая, смотрит на фото, и Эрик вынужден вытянуть шею, чтобы рассмотреть изображение. Он так и застывает в кошмарно неудобной позе, завалившись на кровать и пялясь на картинку… Металл в комнате начинает мелко вибрировать от напряжения, и Чарльз кладет непослушные пальцы на его ладонь, призывая к спокойствию.

«Это действительно ты на фото».

Он не спрашивает, а констатирует. И Эрик только встречается с ним испуганным, ошарашенным взглядом.

На потрепанной карточке, которую явно часто перекладывали и мусолили в руках, — он и Магда на выпускном в старшей школе… Магда уехала тогда через пару месяцев после их разрыва, не попрощавшись, ничего не сказав Эрику… Может, Ванда и не его дочь? У Магды мог быть другой мужчина, и вообще!

Он с какой-то болезненной надеждой смотрит на Чарльза, и тот, считывая его панические мысли, все-таки проникает в разум девочки. Взгляд Ванды становится слегка расфокусированным от телепатического контакта.

И Эрик чувствует, как кровь отливает от лица, а сердце падает куда-то в желудок. Потому что, судя по нахмуренным бровям Чарльза…

— Чарльз?.. Ну что там?.. Черт тебя дери! — он хлопает его по колену, скрытому одеялом, и тот разрывает контакт.

Ванда растеряно смотрит на них снизу вверх, не понимая, что произошло.

— Боюсь, что это правда, Эрик… И ты должен знать еще кое-что…