Две стороны одной монеты (СИ)

— Хэнк говорил, что из-за мутации ее клетки стареют медленней. Может, ей было не четырнадцать, а восемнадцать или даже больше. Ее настоящий возраст мог соответствовать возрасту Шоу, который лишь прятался за личностью девочки Бэки. Увы, теперь мы никогда не узнаем…

— Когда ты был в Церебро, ты не видел разума Шоу, Рейвен? — Эрик сам знает ответ, но все равно хочет услышать его от Чарльза.

— Церебро было настроено так, чтобы я игнорировал Шоу. К тому моменту, когда я пришел в себя дома, Рейвен уже уехала…

— Думаешь, она и в самом деле не знала о Нем? Это же… Боже, это какое-то сумасшествие, — он трет лицо ладонями, ощущая, как ото лба к затылку начинает расползаться головная боль, а заживающие ребра снова ноют.

Его тело все еще болит после травм, но благодаря лекарству Хэнка он идет на поправку быстрее, чем мог бы…

— Неудивительно, Эрик. Она ведь действительно была сумасшедшей. Диссоциативное расстройство идентичности*** — это серьезный диагноз. Другие личности вполне могут не знать о существовании остальных, иметь разный характер, пол, возраст, привычки и манеры общения. Случай Рейвен был тяжелым из-за того, что ее расщепление начиналось на уровне тела… Ее личности не просто жили в голове, она становилась ими полностью, меняя облик. Видимо, чем дальше, тем сильнее становилось расщепление…

— Я ведь видел ее тетку, мы были в клинике! — Эрик вскакивает с кресла не в силах оставаться на месте и нарезает круги по гостиной, в которой они изучали записную книжку. Его нога все еще болит, и он хромает, но это позволяет ему помнить о реальности происходящего. В противном случае есть риск ощутить себя Алисой, упавшей в кроличью нору, которую все больше затягивает безумство…

— Она же и тогда прикинулась другим человеком. Может, правда жила под ликом той женщины какое-то время или вообще навещала чужого человека, ища поддержки хоть у кого-то. Пусть у больной старухи…

Все допущения Чарльза разумны. Рейвен могла адаптироваться к любой ситуации. Ее дар — благо, которое открывало ей любые двери, спасало жизнь и могло вознести к славе. Ее дар — проклятье, которое заставило ее полжизни гоняться за самой собой. Две стороны одной монеты, два лица в одном теле, две сущности, находящиеся в противостоянии, пытающиеся уничтожить друг друга во что бы то ни стало. Не понимая, что, если умрет один, умрет и другой. Если бы Рейвен знала, что для убийства Шоу ей надо покончить с собой, сделала бы она это?

Эрик усмехается, глядя на пламя в камине. Конечно же, Шоу не позволил бы ей такое, подрезав веревку…

Он вспоминает свою медицинскую карту, которая так и осталась валяться где-то среди его раскуроченной квартиры, и диагноз «шизофрения». Он часть жизни считал себя психически больным, а сейчас понял, что был, пожалуй, здоровее многих. Хэнк, Логан и остальные бок о бок провели несколько лет рядом с человеком, настолько глубоко больным, что этого уже нельзя было заметить…

— Звучит очень пугающе, друг мой, — Чарльз топчется у него за спиной, не рискуя подойти ближе, настороженно скользя телепатией по краю его сознания.

Эрик вздыхает и оборачивается. Он подумывает о том, чтобы швырнуть книгу в камин, но вместо этого сует ее в карман брюк.

— В нашей жизни и так достаточно всяких ужасов, чтобы думать и дальше об этом, верно? — Чарльзу не по себе от этого разговора.

Для них обоих раны, нанесенные Рейвен и Шоу, все еще свежи. Есть ли смысл копать и дальше туда, где уже ничего нельзя исправить. Изменить…

На секунду в голове Эрика мелькает мысль о том, что с помощью силы Ванды они, возможно, могли бы изменить прошлое. Но Чарльз прерывает его прежде, чем какой-то план оформляется в голове Эрика.

— Не поддавайся соблазну, друг мой. Поле вероятности — не то, с чем стоит играть. Мы должны помнить об этом вместо Ванды.

Эрик мучает себя этими мыслями полночи, пока вдруг не понимает одну вещь. Если бы он действительно мог что-то изменить, то он бы сделал это в будущем. Но раз все так, как есть сейчас, значит, у событий в их жизни есть только один путь.

«Рад, что ты сам до этого дошел, Эрик. Можно мне теперь поспать?»

«Извини. Не собирался устраивать тебе бессонницу. Может, это будет стимулом тебе для поисков выключателя твоей телепатии… Никакой личной жизни, черт тебя дери».

«Подарю тебе антителепатический шлем!»

***

Собирается дождь, и Эрик не может оставаться на кладбище дольше. Он выбрасывает записную книжку в мусорный бак по пути к машине, понимая, что больше эта вещь никогда не понадобится никому из живых людей…

Он больше не хочет возвращаться к прошлому. Ему надоело метаться между больницами и кладбищами. Эрику кажется, что последние полгода он провел в этих заведениях слишком много времени. Среди больных, сумасшедших и мертвецов, которым нельзя помочь, как нельзя исправить давно минувшее…

Ванда и Чарльз улыбаются, и в этот раз машут ему вместе. Ладони у Чарльза разрисованы розовым фломастером.

«Ванда заколдовала мои руки. Теперь я могу управлять единорогами!»