Две свечи

Ольга вздохнула, вышла из душевой, крепко-накрепко растерлась полотенцем, подколола мокрые волосы и начала одеваться. В голове роились неприятные мысли. Завтра день ее рождения, а приглашать некого. Родители далеко, в другом городе. Бывший муж успел найти себе девушку и даже сделать ей ребенка. Любимый человек подло предал. Лучшая подруга…

Ольга с досадой махнула рукой и застегнула молнию на джинсах. Лучше не вспоминать, о том, что произошло три месяца назад. Банальная история. Она ходила к психотерапевту, и тот сказал ей, что такое бывает у тридцати процентов женщин. Почему она попала в эти проценты, чем заслужила такую несправедливость судьбы?

Ей вспомнился тот далекий вечер в ресторане, когда она наврала Николаю, будто бы у нее день рождения. Не нужно было обманывать, все тайное когда-нибудь становится явным. К тому же верно говорят: день рождения можно отмечать только в свой срок и ни днем раньше.

Ольга окончила одеваться, раскрыла, было, косметичку, но тут же захлопнула ее и спрятала в сумку. Незачем наводить марафет, когда тебя никто нигде не ждет. Она заперла зал, спустилась в гардероб, накинула пальто и вышла на улицу. Под ногами тихо шуршала опавшая листва. От прошедшего днем дождя остались многочисленные лужи. Ольга вдруг поняла, что ей не хочется идти в магазин. И в обувную мастерскую тоже не хочется, а, главное, домой. Она постояла немного в нерешительности, затем медленно побрела в сторону рынка.

Продавец, восточный, усатый мужик, заговорщицки подмигивая, положил на весы кисть кроваво-красного винограда.

— Дэвушка, смотры, какой прэлэсть! Бэрешь?

— Беру. — Ольга кивнула. — И еще полкило груш. Вон тех, желтых.

— Как скажэшь, дорогой. — Торговец сложил фрукты в пакет и протянул его Ольге.

— Сколько с меня?

— Сто рублэй.

«Грабеж», — подумала она, но спорить не стала. Достала кошелек, вынула деньги, сунула в волосатую руку.

— Кушай на здоровье, — проговорил торговец.

Ольга двинулась к остановке. Подошел троллейбус. Ехать было недалеко, не успела Ольга задуматься о своем, водитель объявил нужную остановку. Она вышла и поспешила к высокой больничной ограде.

— Спит она, ваша Ксения, — сказала молоденькая сестричка-дежурная, заполняющая на посту выписки. — Весь вечер гуляла, устала. Вы не будите, посидите здесь, в холле. Она должна скоро проснуться — у нас ужин через полчаса.

Ольга послушно уселась в потрепанное кресло из искусственной кожи. Она удивлялась себе самой. Чего ей сюда таскаться? Ксюше давно ничего не угрожает, она почти здорова, а видеть ее для Ольги сущая мука. Подлая предательница! Как она могла так с ней поступить? И еще лицемерно утешала, советовала не делать из мухи слона. А как ловко подстроила их с Николаем встречу в ее квартире! Нет, это не Ксюша, а просто леди Макбет, отпетая злодейка и соблазнительница!

И все-таки Ольга не чувствует к ней ненависти. Сама не поймет почему — не чувствует, и все! Вместо злости только жалость. Дурочка, на что себя обрекла: ведь с этим грузом ей всю жизнь придется маяться. Вон и сейчас уже с нервами не порядок, а ведь еще недавно беззаботней Ксюши человека не было. Да и разве счастье это — на чужих слезах построенное? Долго ли простоит такое счастье!

Дверь в конце коридора распахнулась, в отделение вошел очередной посетитель с букетом цветов. Ольга машинально пригляделась и охнула: Николай!

Надо же, как не повезло. С ним-то встречаться ей больше всего не хотелось. Довольно и того, что, как дура полезла в спортзал, в надежде глянуть на него хоть глазочком. Вот и глянула — в результате Ксюша на больничной койке, а он рядом с ней торчит, как привязанный.

Скрываться было поздно — Николай заметил Ольгу. Лицо его, как всегда, когда они случайно сталкивались, сделалось сумрачным и напряженным.

— Привет, — поздоровался он сухо.

— Привет, — ответила Ольга.

— Чего сидишь здесь?

— Жду, пока Ксюша проснется.

— Разве она спит? — Николай глянул удивленно.

Ольга кивнула.

— Спит. Придется и тебе подождать.

— Что ж, подожду. — Он пододвинул к креслу стул на железных ножках и сел.

Ольга искоса глядела на его лицо. Чужое. Совсем чужое. И… знакомое до боли. Грустинка в глазах куда-то делась, а вместо нее нетерпение. Точно он хочет чего-то, хочет страстно, знает, что обязательно получит это, но не ведает, когда именно.

— Как жизнь? — спросил Николай. Спросил просто так, для того, чтобы не молчать — Ольга ясно это видела.

— Ничего. Работаю.

— Получается?

— Вроде бы. Устаю.

— Это с непривычки. — В его голосе проскользнули живые нотки.

У Ольги тотчас перехватило дыхание. Так у них все когда-то и начиналось — с банальных разговоров о спорте. Наверняка, с Ксюшей Николай не беседует о работе. И вообще ни о чем не беседует.

— А ты сам-то как? — выдавила Ольга с трудом.

— Я? Хорошо. Пригласили работать с юношеским резервом. Правда, это не в Москве.

— Ты рад?

— Рад. Даже не думал, что меня это так интересует. — Он впервые позволил себе взглянуть Ольге в лицо.

Та улыбнулась.

— Выглядишь замечательно.

— Ты тоже.

Она грустно усмехнулась.

— Не надо дежурных комплиментов, Коль. Я отлично знаю, что выгляжу хреново.