Две свечи

Николай замолчал и опустил голову. Ольга испугалась, что он просто встанет и уйдет. Ей хорошо было рядом с ним, пусть бы он еще побыл тут, хотя бы десять минут. Раз уж они встретились.

— Давай сменим тему, — миролюбиво предложила она.

— Давай, — с готовностью согласился Николай. — О чем ты хочешь поговорить?

— Не знаю. Может быть… может, о Ксюше?

— Собираешься поведать мне о ее недостатках? — Он усмехнулся.

Кажется, он больше не испытывал неловкости. Во всяком случае, вид его стал непринужденным и даже веселым.

— Боже упаси, — искренне ответила Ольга. — Просто, расскажи мне о вас. Вы собираетесь расписаться?

— Да. Как только она выйдет из больницы.

— Коля, я… хочу спросить. — Ольга с трудом подбирала слова. — Почему ты… сразу не сказал мне, что она… тебе нравится больше?

— Потому, что мне нравилась ты.

— Но ведь это ложь, — невольно резко вырвалось у нее.

— Нет, не ложь. — Николай смотрел на нее спокойно и пристально, словно понимая, что пришло, наконец, время, расставить точки над «и». Время притупило боль и остроту восприятия, а нужные слова так и не сказаны. — Я, действительно, влюбился в тебя. Сначала.

— А что произошло потом?

— Не знаю. — Его брови сошлись над переносицей, рот сжался. — Я правда не знаю, Ольга. Она тогда пришла в зал…

— Когда?

— Тогда. Ты, кажется, была в парикмахерской. От нее шло что-то… что-то невероятное. Перед этим невозможно устоять. Будь любой другой мужчина на моем месте — он бы поступил точно так же. Наверное, это сексуальная энергетика.

— Наверное. — Ольга понимающе кивнула.

Она знала, что у нее самой нет никакой сексуальной энергетики, а есть только мягкая, глупая душа, готовая понимать и сострадать. Что ж, мужикам другое нужно, и нечего, как говориться, на зеркало пенять.

— Я без нее часа не могу, — тихо и доверительно произнес Николай. — Вижу ее — все хорошо. Не вижу — гложет что-то, вот здесь, внутри. — Он коснулся ладонью груди. Это даже не любовь, а жажда какая-то. Неутолимая жажда, как в пустыне. Чем больше пьешь, тем мучительнее хочется еще.

— Бедный ты, — еле слышно сказала Ольга.

— Бедный? — Николай резко вскинулся. Глаза его зажглись. — Нет, ты не права. Это замечательно, то, что я испытываю. Так ни с кем никогда не было.

— То, что жарко горит, быстро сгорает.

— Это глупости. Так считают обыватели, те, кому не нужен адреналин. А я спортсмен. Мне его хронически не хватает.

— Хорошо, хорошо. Я поняла. — Ольга мельком глянула на часы.

Они сидели уже двадцать минут, а Ксюша все не просыпалась. Вдруг она вознамерилась пропустить ужин?

— Может, стоит зайти в палату? — предложила Ольга нерешительно.

— Давай зайдем, — согласился Николай.

Они осторожно толкнули белую дверь.

Ксюша лежала на подушках, одну руку держа на груди, а другую свободно откинув вниз. Щеки ее окрашивал прежний, кукольный румянец. На лбу трепетала чуть заметная, голубоватая жилка.

— Тише. — Николай приложил к губам палец.

— Я ничего не делаю, — шепотом произнесла Ольга.

Она невольно любовалась бывшей подругой. Дал же Бог такую красоту — и эти длиннющие ресницы, загнутые кверху, точно завитые, и эти пухлые, ангельские губы. О, как обманчива внешность.

— Она так настрадалась, бедняжка, — проговорил Николай с жалостью и нежностью.

— Знаю. — Ольга кивнула.

— Говорят, она бредила первые сутки?

— Да. И так странно. Она все время шептала про какие-то зажженные свечи и луну.

— Луну? — удивленно переспросил Николай.

— Да, луну. Полную луну, которая смотрит в окно.

— В окно? — Его лицо странно напряглось. Ольге показалось, он пытается что-то вспомнить. И это ему никак не удается.

— Что с тобой? — с любопытством проговорила она.

— Нет, ничего. — Николай неловко коснулся рукой лба. — Просто… кажется жутко знакомым. Полнолуние, свечи. Откуда это?

— Может быть, вы читали вместе какую-нибудь книжку? — предположила Ольга. — Что-нибудь захватывающее. Вот ей и привиделось.

— Может быть. Но я не помню.

— Что-то колдовское, — подсказала Ольга.

— Почему колдовское?

— Она еще твердила: «Приворот, приворот». Наверняка, очередной бестселлер.

Николай вдруг дернулся, точно от пощечины. Глаза его потемнели, ноздри раздулись. Ольга посмотрела на него в испуге.

— Ты что?

— Ничего. — Он, ни слова не говоря, повернулся и стремительно вышел из палаты.

— Куда ты? — растерянно проговорила Ольга ему вслед.

Ксюша заворочалась и открыла глаза. Увидела Ольгу и вжалась в подушку.

— Ты?

— Доброе утро. Вернее, добрый вечер. Как спалось?

— Неплохо. — Ксюша овладела собой и пошарила взглядом по палате. — Коля не приходил?

— Пришел.

— Где он?

— Куда-то вышел. Сейчас вернется, наверное.

Ксюша, морщась, начала садиться. Ей уже не было больно, но она привыкла бояться резких движений.

— Смотри, что я принесла тебе. — Ольга раскрыла пакет и достала оттуда груши и виноград.

— Спасибо, — кисло поблагодарила Ксюша. — Но я не хочу фруктов. Слишком сладкие.

— Сейчас не хочешь, потом съешь. — Ольга оставила на тумбочке ветку винограда, а остальное убрала в холодильник.