Две тысячи лет истории Англии

Быть может, четыре Георга оказались не самыми удачливыми правителями в истории Великобритании, однако георгианская эпоха настолько богата событиями и талантами, что прежде чем перейти к рассказу о них, мы сочли возможным представить читателю государей, с именами которых ассоциируется целое столетие английской истории и культуры.

У истоков современной парламентской системы. Роберт Уолпол

Первые десятилетия английской истории после Славной революции стали свидетелями интенсивно протекавшего процесса формирования британской парламентской системы – закладывались те формы и принципы государственного управления, которые характерны для буржуазно-демократических государств.

По принятому парламентом в 1701 г. «Акту о престолонаследии и статуту об устройстве королевства» законы Англии провозглашались «прирожденными правами» ее народа, и с тех пор все монархи, вступавшие на английский престол, обязывались править страной в полном соответствии с этими законами. Поскольку законы издавались только парламентом, то уложение 1701 г. ограничивало власть королей и королев.

В дальнейшем правительство становилось все более независимым от монарха. Министры правительства все чаще заседали без короля, а принятые на их совещаниях решения затем представлялись для одобрения монарху – со временем эта процедура превратилась в пустую формальность, а сейчас и вовсе приобрела автоматический характер.

Высшим органом государственной власти стал парламент, деятельностью которого заправляли лидеры двух политических партий, тори и вигов. Тори, как сторонники абсолютизма, поддерживали идею реставрации Стюартов – Яков II умер в 1701 г., но его юный сын не терял надежды вернуть себе отцовский престол. Однако с приходом к власти Георга I тори были решительно отстранены от управления государством, и большая часть XVIII в. в Англии прошла при доминировании партии вигов[78].

До заключения унии между Англией и Шотландией (1707) палата общин английского парламента состояла из 513 депутатов. 24 человека представляли княжество Уэльс, 80 рыцарей были депутатами графств, еще 4 человека приходилось на долю университетов (их по-прежнему было только два, Оксфордский и Кембриджский), остальных депутатов выдвигали избирательные округа, так называемые «местечки». После того как в 1707 г. шотландский парламент был упразднен, к английским депутатам палаты общин добавилось 45 представителей Шотландии. Одновременно увеличилась и численность палаты лордов, куда вошли 16 шотландских пэров. Шотландцы были оскорблены диспропорцией между представителями Англии и Шотландии в парламенте и не без оснований считали, что уния и ликвидация их национального парламента сильно ущемляют их интересы[79].

Деление страны на избирательные округа было весьма неравномерным: например, крохотная деревушка Луэ в Корнуолле присылала в парламент столько же депутатов, сколько и лондонский Сити. Единого закона о выборах в парламент не было. В нескольких «местечках» избирательным правом пользовались все достигшие совершеннолетия лица мужского пола, в других округах необходимо было принадлежать к определенной корпорации или же действовал имущественный ценз. Примерно в восьми десятках «местечек» право голоса имели только свободные горожане. Однако ни одна женщина не была допущена до участия в выборах, – женским делом считалась кухня, причем отнюдь не политическая.

Когда стало ясно, что теперь парламент будет заседать не время от времени, а ежегодно, и что именно ему предстоит решать вопросы, связанные с ведением внешней торговли и экономикой страны, что от него зависят и почести, и назначения, англичане начали проявлять живой интерес к парламентской деятельности, причем для многих получение места в палате общин превратилось в главную цель жизни.

К середине XVIII в. за место в парламенте уже приходилось бороться. Аргументы в предвыборной борьбе выдвигались самые разные. Некоторые кандидаты в депутаты занимались агитацией в свою пользу, другие настаивали, что поскольку землевладельцы всегда заседали в парламенте, то и теперь им должно принадлежать в нем ведущее место. Третьи, чьи предки принимали участие в работе парламента, были склонны рассматривать членство даже в палате общин как наследственную привилегию. Четвертые, наиболее богатые, занимались скупкой земельной собственности в «местечках». Зависимые от них избиратели надежно обеспечивали им место в парламенте.